Антропологическая теория чезаре ломброзо. Антропологическая теория чезаре ломброзо - реферат

Теории и концепции преступности

2.1 Теория «прирожденного преступника» Ч. Ломброзо

Чезаре Ломброзо (1835-1909) -- выдающийся итальянский психиатр, криминалист и криминолог.

Чезаре Ломброзо одним из первых предпринял систематическое исследование преступников, опираясь на строго фиксируемые антропометрические данные, которые определял с помощью «краниографа» - прибора для измерения размеров частей лица и головы. Результаты он опубликовал в книге «Антропометрия 400 правонарушителей» (1872).

Ему принадлежит теория так называемого «прирожденного преступника», согласно которой преступниками не становятся, а рождаются. Ломброзо объявил преступление естественным явлением, подобным рождению или смерти. Сопоставляя антропометрические данные преступников с тщательными сравнительными исследованиями их патологической анатомии, физиологии и психологии, Ломброзо выдвинул тезис о преступнике как особом антропологическом типе, развитый им затем в цельную теорию («Преступный человек», 1876). Он пришел к выводу, что преступник - это тдегенерат, отставший в своем развитии от развития человечества. Он не может затормаживать свое преступное поведение, поэтому наилучшая стратегия общества в отношении такого «прирожденного преступника» - избавиться от него, лишая свободы или жизни.

Согласно Ломброзо, «преступный тип» отличается рядом врожденных особенностей атавистического характера, свидетельствующих об отставании в развитии и преступных наклонностях.

Ученый разработал систему физических признаков («стигматов») и психических черт этого типа, которые, по его мнению, характеризуют личность, с рождения наделенную преступными наклонностями. Основными признаками такой личности ученый считал сплющенный нос, низкий лоб, большие челюсти, взгляд исподлобья и т.д., характерные, по его мнению, для «примитивного человека и животных». Наличие этих признаков позволяет идентифицировать потенциального преступника еще до совершения им преступления. Ввиду этого Ломброзо высказывался за привлечение в число судей врачей, антропологов и социологов и требовал, чтобы вопрос о виновности был заменен вопросом о социальной вредности.

Главнейшим недостатком этой теории Ломброзо являлось то, что она игнорировала социальные факторы преступности.

Быстрое и широкое распространение теории Ломброзо и особенно крайние выводы, которые нередко из нее делали, вызвали острую и доказательную критику. Ломброзо пришлось смягчить свою позицию.

В более поздних трудах он относит к врожденному антропологическому типу лишь 40% преступников, которых он называет «дикарями, живущими в цивилизованном обществе». Ломброзо признает важную роль ненаследственных - психопатологических и социологических причин преступности. Это дало основание называть теорию Ломброзо биосоциологической.

В конце XIX в. на международных конгрессах по уголовной антропологии теория антропологической преступности была признана в целом ошибочной.

Под влиянием критики Ломброзо сам отошел от чисто биологического объяснения преступности, признал существование наряду с «природным» также и тип «случайного» преступника, поведение которого обусловлено не только личностными, но и внешними факторами. В книге «Преступление, его причины и средства лечения» Ломброзо наметил схему факторов преступности, содержащую 16 групп таких факторов, в числе которых были факторы космические, этнические, климатические, расовые, факторы цивилизации, плотности населения, питания, образования, воспитания, наследственности и пр. Таким образом, биологическая теория преступности уже в трудах ее основателя Ломброзо стала трансформироваться в био-социальную теорию. Еще отчетливее эта трансформация проявилась во взглядах учеников и соратников Ломброзо - Ферри и Гарофало, которые, сохранив основные положения теории своего учителя, значительно усилили роль социальных факторов преступности.

Несмотря на опровержения этой теории еще при жизни Ломброзо, ее с некоторыми изменениями продолжали развивать: в Италии - Р. Гарофало, Э. Ферри, Д. ди Туллио, в Германии - Э. Кречмер, В. Зауер, в США - Э. Хутон, У. Шелдон и другие биокриминологи.

Современные биокриминологи обосновывают свои позиции, опираясь на последние достижения естественных наук. Наследственная теория в современном осмыслении распадается на несколько разновидностей: семейная предрасположенность, близнецовая, хромосомная, эндокринная и др. в свои выводы представители этих теорий делают на результатах изучения родословной преступников, функционирования желез внутренней секреции, сопоставления поведения близнецов и выявления хромосомных отклонений у преступников и непреступников.

Бесспорных связей между преступностью и биологией человека не установлено. Ни в отдельных странах, ни в мире в целом биологические теории причин преступности не находят серьезной поддержки.

2.2 Психосексуальная теория причин преступности (З. Фрейд)

социологический преступность стигматизация конфликт

Среди биологических и био-социальных криминологических концепций более популярны те, которые связывают преступность не с физической, а психологической структурой человека. Особенно это относится к психологической теории Зигмунда Фрейда, рассматривавшая преступность как результат дефективного развития личности. Суть теории состоит в том, что человек с рождения биологически обречен на постоянную жестокою борьбу антисоциальных глубинных инстинктов - агрессивных, половых, страха - с моральными установками личности. То есть индивид с детства учится управлять своими инстинктами. Некоторым индивидам так и не удается этого достигнуть вследствие каких-то конкретных обстоятельств, например, плохих отношений в семье. В результате они развиваются неправильно и формируются в неполноценную личность. Конфликт подсознательного с осознанным, борьба между ними определяет содержание психической деятельности человека и его поведение. В тех случаях, когда активность сознания оказывается недостаточной, «угнетенные» антисоциальные инстинкты и влечения прорываются наружу и проявляются в виде преступления.

Объяснение преступность поведения следует искать в психосексуальных конфликтах, с которыми человек сталкивается в раннем детстве. Неудовлетворенные влечения вытесняются из сознания в область бессознательного и продолжают оказывать решающее влияние на поведение человека.

Фрейдистские теории приобрели распространение в начале XX в. Свое название они получили от родоначальника -- австрийского врача-психиатра 3. Фрейда. В работах «Психопатология обыденной жизни», «Основные психологические теории в психоанализе» он утверждал, что объяснение человеческого, в том числе и преступного, поведения следует искать в психосексуальных конфликтах, с которыми человек сталкивается в раннем детстве. Борьбу подсознательных половых влечений (libido), а также инстинктов агрессии и страха с сознанием человека, моральными и правовыми требованиями Фрейд назвал по имени мифических лиц -- «комплекс Эдипа», «комплекс Герострата», «комплекс Электры». Неудовлетворенные влечения, по Фрейду, вытесняются из сознания в область бессознательного и продолжают оказывать решающее влияние на поведение человека.

Современные психоаналитики дополнительно связывают внутренние конфликты личности с высокими темпами жизни, с нервно-психическими перегрузками, с техническим-прогрессом, что, по их мнению, приводит к психопатизации, невротизации населения, росту преступности и психических заболеваний.

Исследование и анализ проблематики квалифицированного и особо квалифицированного состава изнасилования

Важнейшим элементом криминалистической характеристики изнасилований является личность преступника. Около 40 % изнасилований приходится на лиц, ранее уже совершавших преступления...

Криминалистическая характеристика убийств, совершенных на сексуальной почве

Понятие о личности относится к отрасли многих наук. Личность является объектом исследования философии, истории, психологии, права, медицины и других наук. При этом изучение личности в каждой отдельно взятой науке не может учитывать опыт...

Методика расследования принуждения к совершению сделки или к отказу от ее совершения

Потерпевшим как правило является владелец ценного имущества, информации, лицо, в распоряжении которого являются властно-распорядительные полномочия. Можно выделить 2 возрастные группы потерпевших - до 25 лет - лица...

Политическая преступность

Общественные науки, изучающие сложные социальные явления, связывают предмет своего познания в большей или меньшей степени с проблемой человека. Не составляют исключения из этого правила и юридические науки криминального цикла...

Понимание права в отечественной и мировой юриспруденции

Теория юридического позитивизма зародилась в середине 19го века. Возникает она в значительной степени как оппозиционная «естественному праву»...

Понятие личности преступника

Одним из наиболее основных элементов предмета криминологии является личность преступника. Так, под личностью преступника понимается совокупность социальных и социально значимых свойств, признаков, связей, отношении, характеризующих лицо...

Проблема противоправного поведения несовершеннолетних

Цивилизованное общество предполагает и кладет в основу личность, так как последняя выступает объектом и субъектом общественных отношений...

Происхождение государства

Ее основателем считается французский граф Ж. Гобино (1816-1882), автор четырехтомного труда «Опыт о неравенстве рас». Гобино пытался объяснить весь ход человеческой истории, исходя из тех особенностей...

Современные теории возникновения государства

Теория насилия наиболее логически была обоснована в XIX в. в трудах Е. Дюринга, Л. Гумпловича, К. Каутского и др. Причину происхождения государственности они видели не в экономических отношениях, божественном провидении и общественном договоре...

Субъект преступления и личность преступника

Теории происхождения государства и права

Эта теория объясняет происхождение государства посредством заключения общественного договора, рассматриваемого как результат разумной воли народа...

Характеристика основных концепций происхождения государства и права

К. Виттфогель в работе «Восточный деспотизм», основываясь на конкретных исторических фактах, проявлял особый интерес на строительстве ирригационных сооружений в восточных областях. Люди, проживающие на территории Египта...

Ломброзо родился 6 ноября 1835 года в Вероне в богатой еврейской семье. Он изучал литературу, лингвистику и археологию в университетах Падуи, Вены и Парижа. Уже в 19-летнем возрасте, учась на медицинском факультете университета в Павии, опубликовал свои первые статьи по психиатрии, а именно – по проблеме кретинизма. Эти труды сразу привлекли внимание специалистов. В 1859 году Ломброзо прервал научную деятельность и пошел работать армейским хирургом. Эта практика позволила ему собрать богатейший материал для исследований. В 1871 году молодой специалист возглавил психиатрическую больницу в Пезаро.

В 1876 году Ломброзо получил звание профессора судебной медицины и общественной гигиены в Туринском университете, а к ним в добавок и кафедру психиатрии. В том же году он написал свою наиболее важную и влиятельную работу «L’Uomo delinquente» («Преступный человек»), выдержавшую пять изданий на итальянском языке и переведенную на различные европейские. В чем же основная суть этой знаменитой книги?

Служа военным врачом, Ломброзо принял участие в кампаниях по борьбе с бандитизмом на юге страны. Тогда то он и провел свои первые исследования по антропометрии. Фиксируя соответствующие данные нарушителей закона при помощи специального прибора - краниографа, которым Ломброзо измерял размеры частей лица и головы, он пришел к выводу: в результате нищей тяжелой жизни в бедной Южной Италии возник «аномальный» тип людей с различными анатомическими и психическими отклонениями. Чезаре отнес их к особой антропологический разновидности – человеку преступному и опубликовал свои выводы в труде «Антропометрия 400 правонарушителей». Это пособие послужило учебником для многих тогдашних сыщиков.

Согласно теории Ломброзо о прирожденном преступнике, правонарушителями не становятся, а рождаются, ибо уголовные типы просто... дегенераты. Поэтому перевоспитать их якобы невозможно. Лучше превентивно лишать таких «неандертальцев» свободы либо самой жизни.
Именно Ломброзо определил четыре основных типа криминальных персонажей: душегуб, вор, насильник и жулик. Данная типология сохраняется доныне.
Он считал, что преступные наклонности можно определить по внешности. Имеются отличительные признаки – «стигматы»: приплюснутый нос, низкий лоб, массивные челюсти и так далее. Все они, по его мнению, говорят об отставании в развитии и злодейских наклонностях, характерных для примитивного человека и животных. Ввиду этого Ломброзо предложил привлекать к работе с преступниками помимо судей также врачей, антропологов, социологов и потребовал, чтобы вопрос о виновности был заменен вопросом социальной вредности «пещерного» типажа.

Ломброзо выдвинул знаменитую формулу, которая легла в основу наиболее востребованного в криминологии алгоритма так называемой преступной пораженности. Согласно ей предлагается средние размеры антропологических признаков осужденных соотносить с количеством несовершеннолетних, употребляющих спиртные напитки. Полученный результат, умноженный на условный показатель «Е», и рассматривается как «частотный признак универсала». Данная формула позволяет выявить причинность преступности, которая на общем уровне всегда сводится к длине тех или иных частей тела.

Кроме того, именно Ломброзо изобрел первый детектор лжи. Он начал измерять давление крови у подозреваемых во время их допросов следователями и утверждал, что может без труда определить, когда арестованные обманывают. Результаты его исследований, как полагал итальянец, имеют большую ценность, ибо контроль физиологических реакций человека помогает не только выявлять скрываемую информацию, но и способствует установлению невиновности подозреваемого.

Критика открытий Ломброзо не заставила себя ждать. Уже многие современники итальянского профессора отмечали, что теория антропологической преступности упускает из внимания краеугольный момент: социальный фактор. Из-за этого в конце XIX века теория была признана в целом ошибочной, хотя некоторые из ее разработок важны и сегодня. Например, метод фиксации антропологических данных человека.

В 1863 году Ломброзо издал книгу «Гениальность и помешательство», в которой провел параллель между великими людьми и безумцами. Вот что он написал в предисловии: «Когда, много лет тому назад, находясь как бы под влиянием экстаза, во время которого мне точно в зеркале с полной очевидностью представлялись соотношения между гениальностью и помешательством, я в 12 дней написал первые главы этой книги, то, признаюсь, даже мне самому не было ясно, к каким серьезным практическим выводам может привести созданная мною теория».
То есть, опираясь на экстатическое состояние, врач, согласно его же собственным теориям, изначально ставит самого себя в положение не доктора, но пациента…
В общем и целом книга представляет собой яркий пример превышения врачебных полномочий. Фактически Ломброзо налево и направо раздает неутешительные диагнозы величайшим представителям человечества. Поскольку знаменитости, о которых пишет профессор, были к тому моменту мертвы, они, к сожалению, не имели возможности опровергнуть обидные вердикты.

Психиатр рассуждал заочно, основываясь исключительно на личной доверчивости или пристрастии к досужим слухам о характерах и привычках великих людей, биографии которых густо обросли всевозможными легендами. Ломброзо писал о физическом сходстве своих героев с помешанными, о влиянии различных явлений (атмосферных, наследственности и пр.) на гениальность и помешательство, приводил многочисленные свидетельства психических отклонений медицинского характера у ряда писателей, а также перечислял странные, как он считал, особенности гениальных личностей: «Ампер в 13 лет уже был хорошим математиком, а Паскаль в 10 лет придумал теорию акустики, основываясь на звуках, производимых тарелками, когда их расставляют на стол. Многие из них чрезвычайно злоупотребляли наркотическими веществами и спиртными напитками. Так, Галлер поглощал громадное количество опия, а, например, Руссо – кофе. Многие не чувствовали потребности работать спокойно в тиши своего кабинета, а как будто не могли усидеть на одном месте и должны были постоянно путешествовать. Не менее часто меняли они также и свои профессии и специальности, точно мощный гений их не мог удовольствоваться одной какой-нибудь наукой и вполне в ней выразиться...

У всех гениев есть свой особый стиль, страстный, трепещущий, колоритный, отличающий их от других здоровых писателей и свойственный им, может быть, именно потому, что он вырабатывается под влиянием психоза. Положение это подтверждается и собственным признанием таких гениев, что все они по окончании экстаза не способны не только сочинять, но и мыслить…
Главные признаки ненормальности этих великих людей выражаются уже в самом строении их устной и письменной речи, в нелогичных выводах, в нелепых противоречиях. Разве Сократ, гениальный мыслитель, предугадавший христианскую мораль и еврейский монотеизм, не был сумасшедшим, когда руководствовался в своих поступках голосом и указаниями своего воображаемого Гения или даже просто чиханьем? Почти все гении придавали большое значение своим сновидениям».

Впрочем, в заключении Ломброзо признался, что на основании изложенного нельзя прийти к заключению, будто гениальность и есть умопомешательство, хотя в бурной жизни великих заметны моменты, когда они сходствуют с безумцами, а в их психической деятельности присутствует немало общих с ними черт: усиленная чувствительность, экзальтация, сменяющаяся апатией, бессознательность творчества, сильная рассеянность, громадное тщеславие и тому подобное. Как между гениальными людьми встречаются помешанные, так и между сумасшедшими гении. В то же время у многих выдающихся личностей нельзя отыскать ни малейших признаков умопомешательства.

Чезаре Ломброзо, видимо, стал первым, кто обратил внимание на широкое распространение татуировок среди преступников, и это определило его отношение к наколкам. Он рассматривал их как проявление атавизма и признак нравственной деформации личности. Исследователь утверждал: татуировка выдает определенный антропологический тип, ее носители в большинстве случаев прирожденные уголовники и проститутки. Поскольку по теории Ломброзо до 40% всех криминальных персонажей не виновны в содеянном, так как обладают врожденной предрасположенностью к злодеяниям, то и внешняя характеристика такого человека становится очевидной. Иначе говоря, кто татуируется – родился или преступником, или дегенеративной личностью!

Преступный тип, согласно Ломброзо, обязательно имеет соответствующую атрибутивную татуировку – как клеймо своей судимости. Для подтверждения профессор в специальном альбоме привел многочисленные рисунки наколок, увязываемых с криминальной биографией их владельцев. Исходя из анализа распространенных изображений, можно было заключить, что чаще всего встречаются знаки в виде имен, надписей, женских и мужских портретов, эмблем профессионального и военного характера, эротико-порнографические картинки, а также сюжеты на патриотическую, политическую, антигосударственную и религиозную темы. Наиболее модными фразами, которые наносились в те времена в местах лишения свободы, были: «Маркиз без стеснения», «Княгиня без церемоний» (у женщин), «Ее более уже нет» (возле рисунка могилы или могильного памятника), «Почет Дейблеру» (то есть палачу), «Рожден под несчастной звездою», «Дитя несчастья», «Смерть той, которая меня продает!», «Долой страдания», «Будущее меня пугает», «Я не боюсь никого», «Смерть жандармам», «Отомстить или умереть" и другие.

Если сравнить этот визуальный и словесный набор с популярным у современного криминального элемента, то легко заметить: особых различий нет, что по-своему говорит в пользу выводов итальянского специалиста.

В конце XIX века многие юристы, судебные врачи и даже политики Европы охотно приняли позицию Ломброзо, объявив татуаж одним из проявлений бунта и скрытой угрозы культурным ценностям цивилизации. В результате широкой кампании преследования татуировщики и носители наколок заведомо стали считаться закоренелыми преступными элементами. Задача серьезного научного и психологического рассмотрения явления татуажа как этносоциальной и мировоззренческой культуры в ту эпоху не поднималась. Накожную «роспись» связывали, прежде всего, с грубой модой моряков и зеков украшать себя в подражание первобытным народам.

Негативный взгляд на тату задержался надолго. Даже после того, как несостоятельность теории Ломброзо в изложении антропологического типа прирожденного преступника была доказана, негативное отношение к татуировке сохранялось. Наколка, можно сказать, перешла на нелегальное положение в Европе и во многих других странах мира, в том числе и в России. После изысканий Ломброзо достойных его последователей в изучении гражданской и уголовной татуировки не было вплоть до второй половины XX века.

«Внезапно, однажды утром мрачного декабрьского дня, я обнаружил на черепе каторжника целую серию ненормальностей... аналогичную тем, которые имеются у низших позвоночных. При виде этих странных ненормальностей - как будто бы ясный свет озарил тёмную равнину до самого горизонта - я осознал, что проблема сущности и происхождения преступников была разрешена для меня.»

Чезаре
Ломброзо

Ломброзо Чезаре (Cesare Lombroso) (1835 - 1909) - знаменитый итальянский судебный психиатр и криминолог. Создал в науке уголовного права новое уголовно-антропологическое направление. Внес большой вклад в развитие юридической психологии.

Чезаре Ломброзо родился 6 ноября 1835 г. в Вероне. Выходец из семьи состоятельных земельных собственников, Ломброзо в юности изучал семитские и китайский языки. Однако спокойной карьеры не получилось. Материальные лишения, заключение в крепость по подозрению в заговоре, участие в военных действиях 1859-1860 гг. пробудили в юноше интерес совсем к другой области – он увлекся психиатрией. В 19-летнем возрасте, учась на медицинском факультете университета в Павии, Ломброзо публикует свои первые статьи по психиатрии – по проблеме кретинизма, которые привлекли внимание специалистов. Самостоятельно освоил такие дисциплины как этнолингвистика, социальная гигиена. В 1862 г. он уже профессор психических болезней, затем директор клиники душевных заболеваний, профессор юридической психиатрии и криминальной антропологии. В 1896 г. Ломброзо получает кафедру психиатрии в Туринском университете. Решающую роль в интеллектуальном формировании Ломброзо сыграла философия позитивизма, утверждавшая приоритет научного знания, полученного экспериментальным путем.

Ломброзо – родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве. Основные черты этого направления сводятся к следующему: в криминологию должен быть введен метод естествознания - опыт и наблюдение, а центром изучения должна стать личность преступника.

Первые антропометрические исследования предпринял в начале 1860-х, когда был военным врачом и принимал участие в кампании по борьбе с бандитизмом в южных областях Италии. Собранный Ломброзо обширный статистический материал послужил важным вкладом в развитие социальной гигиены, криминальной антропологии, а в ближайшей перспективе и социологии преступности. В результате обобщения полученных эмпирических данных Ломброзо сделал вывод о том, что отсталые социально-экономические условия жизни в Южной Италии обусловили воспроизводство там анатомически и психически аномального типа людей, антропологической разновидности, нашедшей свое выражение в преступной личности – «человеке преступном». Такая аномальность выявлялась путем антропометрической и психиатрической экспертизы, что открывало возможности для прогностических оценок динамики развития преступности. Эти концептуальные подходы Ломброзо ставили проблему ответственности общества, воспроизводившего преступность, оспаривая тем самым позиции официальной криминологии, возлагавшей ответственность исключительно на человека, преступившего закон.

Чезаре Ломброзо одним из первых предпринял систематическое исследование преступников, опираясь на строго фиксируемые антропометрические данные, которые определял с помощью «краниографа» – прибора для измерения размеров частей лица и головы. Результаты он опубликовал в книге «Антропометрия 400 правонарушителей» (1872).

Ему принадлежит теория так называемого «прирожденного преступника», согласно которой преступниками не становятся, а рождаются. Ломброзо объявил преступление естественным явлением, подобным рождению или смерти. Сопоставляя антропометрические данные преступников с тщательными сравнительными исследованиями их патологической анатомии, физиологии и психологии, Ломброзо выдвинул тезис о преступнике как особом антропологическом типе, развитый им затем в цельную теорию («Преступный человек», 1876). Он пришел к выводу, что преступник – это дегенерат, отставший в своем развитии от развития человечества. Он не может затормаживать свое преступное поведение, поэтому наилучшая стратегия общества в отношении такого «прирожденного преступника» – избавиться от него, лишая свободы или жизни.

Согласно Ломброзо, «преступный тип» отличается рядом врожденных особенностей атавистического характера, свидетельствующих об отставании в развитии и преступных наклонностях. Ученый разработал систему физических признаков («стигматов») и психических черт этого типа, которые, по его мнению, характеризуют личность, с рождения наделенную преступными наклонностями. Основными признаками такой личности ученый считал сплющенный нос, низкий лоб, большие челюсти, взгляд исподлобья и т.д., характерные, по его мнению, для "примитивного человека и животных". Наличие этих признаков позволяет идентифицировать потенциального преступника еще до совершения им преступления. Ввиду этого Ломброзо высказывался за привлечение в число судей врачей, антропологов и социологов и требовал, чтобы вопрос о виновности был заменен вопросом о социальной вредности.

Сейчас подобные измерения проводятся в большинстве стран мира, и не только для армии и спецслужб: знание антропометрии необходимо, например, для изучения рынков рабочей силы и конструирования сугубо гражданских объектов и вещей.

Что же касается «взгляда исподлобья», то Чезаре Ломброзо ошибся, считая его присущим в основном преступникам и дегенератам. На самом деле это – одна из наиболее древних и простых мимических реакций, одинаково доступная многим людям в соответствующей обстановке.

Главнейшим недостатком этой теории Ломброзо являлось то, что она игнорировала социальные факторы преступности.

Быстрое и широкое распространение теории Ломброзо и особенно крайние выводы, которые нередко из нее делали, вызвали острую и доказательную критику. Ломброзо пришлось смягчить свою позицию. В более поздних трудах он относит к врожденному антропологическому типу лишь 40% преступников, которых он называет «дикарями, живущими в цивилизованном обществе». Ломброзо признает важную роль ненаследственных – психопатологических и социологических причин преступности. Это дало основание называть теорию Ломброзо биосоциологической.

В конце XIX в. на международных конгрессах по уголовной антропологии теория антропологической преступности была признана в целом ошибочной. Оппоненты Ломброзо основывались на том, что преступление – это условное юридическое понятие, меняющее свое содержание в зависимости от условий, места и времени.

Несмотря на это, идеи Ломброзо положили начало различным биосоциальным теориям в криминологии, которые отчасти нашли применение в криминологической практике. Они оказали влияние на создание морфологической теории темперамента Э. Кречмера.

Ломброзо принадлежит также работа «Гениальность и помешательство» (1895). В ней ученый выдвинул тезис, что гениальность соответствует ненормальной деятельности мозга, граничащей с эпилептоидным психозом. Автор писал, что сходство гениальных людей с помешанными в физиологическом отношении просто поражает. Они одинаково реагируют на атмосферные явления, а расовая принадлежность и наследственность одинаково сказываются на их рождении. Множество гениев страдало умопомешательством: Ампер, Конт, Шуман, Тассо, Кардано, Свифт, Ньютон, Руссо, Шопенгауэр, целый ряд артистов и художников. С другой стороны, между сумасшедшими можно привести немало примеров гениев, поэтов, юмористов и др. В приложении к своей книге Ломброзо привел образцы литературных произведений помешанных, графомановпреступников, а также описал аномалии черепа у великих людей.

Наиболее ценную часть научного наследия Ломброзо составляют исследования по социологии политической преступности – Политическая преступность и революция (Il delitto politico e le rivoluzioni, 1890), Анархисты. Криминально-психологический и социологический очерк (Gli anarchici. Studio di psicologia e sociologia criminale, 1895). Феномен политической преступности, распространенной в Италии на рубеже XIX и XX вв. в форме анархистского терроризма, Ломброзо исследовал под углом зрения индивидуального сознания политического преступника – личности, жертвенно преданной утопическому идеалу социальной справедливости. Природу этого социального поведения, движимого идеями политического вандализма, Ломброзо убедительно объяснял кризисом парламентской демократии в Италии, коррупцией политиков, обесцениванием идеалов социальной справедливости.

Другими знаменитыми работами Ломброзо стали книги о любви у психически больных («Любовь у помешанных»), о преступности среди женщин («Женщина-преступница и проститутка»).

Чезаре Ломброзо впервые в мире стал применять достижения физиологии для выявления обмана. В 1980-х годах он начал измерять пульс и давление крови у подозреваемых во время их допроса следователями. Он утверждал, что может без труда определить, когда подозреваемые лгут. Результаты его исследований свидетельствовали, что контроль физиологических реакций человека может вести не только к выявлению скрываемой им информации, но и, что не менее важно, способствовать установлению невиновности подозреваемого.

В 1895 г. Ломброзо впервые опубликовал результаты использования примитивных лабораторных приборов при допросе преступников. В одном из описанных им случаев криминалист, обследуя подозреваемого в убийстве человека с помощью «плетизмографа», зафиксировал незначительные изменения в его пульсе, когда тот делал в уме математические вычисления, и не обнаружил у него «никаких внезапных изменений», когда подозреваемому предъявлялись изображения израненных детей, в том числе – фотография убитой девочки. Ломброзо сделал вывод, что подозреваемый непричастен к убийству, и результаты расследования убедительно доказали правоту криминалиста. Описанный случай был, по-видимому, первым зафиксированным в литературе примером применения «детектора лжи», который завершился оправдательным результатом. Это означало, что контроль физиологических реакций человека может вести не только к выявлению скрываемой им информации, но – что не менее важно – способствовать установлению невиновности подозреваемого.

Криминологические идеи Ломброзо завоевали широкую известность в России. Они представлены многочисленными как прижизненными, так и посмертными русскими изданиями его научных сочинений. В 1897 Ломброзо, участвовавшему в съезде русских врачей, был оказан восторженный прием в России. В мемуарах, посвященных российскому эпизоду своей биографии, Ломброзо отразил типичное для современных ему итальянских левых резко негативное видение общественного уклада России, который сурово осуждался им за полицейский произвол («подавление мысли, совести и характера личности») и авторитарные методы реализации власти.

В советской период был широко распространен термин «ломброзианство» для обозначения антропологической школы уголовного права – одного из направлений в буржуазной теории права (согласно критериям классового подхода). Особой критике подвергалось учение Ломброзо о прирожденном преступнике. По мнению советских юристов оно противоречило принципу законности в борьбе с преступностью, имело антинародную и реакционную направленность, поскольку осуждало революционные действия эксплуатируемых масс. При таком заведомо предвзятом, идеологизированном подходе без внимания оставались заслуги Ломброзо в исследовании первопричин экстремистских, протестных форм социальной борьбы, находивших свое выражение в политическом терроризме, а в более общем плане – в политической преступности.

Несмотря на справедливую критику и ошибочность некоторых положений своей теории, Чезаре Ломброзо - выдающийся ученый, ставший одним из пионеров внедрения объективных методов в правовую науку. Его труды сыграли важную роль в развитии криминологии и юридической психологии.

Основные работы в области юридической психологии (на русском языке):

Анархисты. Криминально-психологический и социологический очерк, 1895;

Женщина-преступница и проститутка, 1902;

Политическая преступность и революция по отношению к праву, уголовной антропологии и государственной науке, 1906;

Преступление. Новейшие успехи науки о преступнике, 1892;

Преступный человек, изученный на основе антропологии, судебной медицины и тюрьмоведения, 1876;

Психология доказательств в судебном процессе, 1905.

В рамках позитивизма девиантологическая мысль развивалась в трех основных направлениях: биологическом (антропологическом), психологическом и социологическом. В отличие от многих других отраслей социологического знания, в анализе девиантного поведения ни одна из теорий не стала доминирующей, и для девиантологии по-прежнему во многом характерен плюрализм теоретических разработок.

Первые научные попытки объяснения девиантного поведения (особенно преступлений) по своему характеру были преимущественно биологическими, исходя из которых причину девиантного поведения искали во врожденных свойствах человека. Данное направление обращает внимание на так называемом природном, антропологическом, физическом факторе, предрасположенности людей к различным формам девиантного поведения (это могут черты лица, особенности телосложения, генное измерение и т.д.).

На роль родоначальника антропологического направления большинство ученых выдвигает Ч. Ломброзо(1836-1909) - тюремного врача из города Турина. Стоит отметить, что решающую роль в интеллектуальном формировании Ломброзо сыграла философия позитивизма, утверждавшая приоритет научного знания, полученного экспериментальным путем. Свои первые антропометрические исследования он провел будучи военным врачом еще в 1860-х гг. в ходе кампании против бандитских формирований в Южной Италии. Ломброзо с помощью статистики удалось собрать большой материал, который касался социальной гигиены и криминальной антропологии. На основе собранного материала Ломброзо делает заключение, что отсталые социально-экономические условия жизни в Южной Италии обусловили воспроизводство там анатомически и психически аномального типа людей, антропологической разновидности, нашедшей свое выражение в преступной личности – «человеке преступном».

Помимо исследований в области криминальной антропологии Ломброзо известен также своими исследованиями политической преступности – «Политическая преступность и революция» (1890), «Анархисты. Криминально-психологический и социологический очерк» (1895), «Гениальность и помешательство» (1897).

Идеи Ломброзо по криминальной антропологии завоевали широкую известность в России. Они представлены многочисленными как прижизненными, так и посмертными русскими изданиями его научных сочинений, а в 1897 г. Ломброзо, участвовавшему в съезде русских врачей, был оказан восторженный прием в России. Однако в правовой науке советской России термин «ломброзианство» подвергалось критике, особенно учение Ломброзо о прирожденном преступнике. По мнению советских юристов, оно противоречило принципу законности в борьбе с преступностью, имело антинародную и реакционную направленность, поскольку осуждало революционные действия эксплуатируемых масс.

Всего за свою многолетнюю практику тюремного врача Ломброзо исследовал свыше одиннадцати тысяч заключенных. С помощью антрополо­гических методов он измерял различные параметры строения черепа многочисленных заключенных, их вес, рост, длину рук, ног, туло­вища, строение ушей и носов, а при вскрытии умерших - строение и вес внутренних органов. Свое главное открытие Ч. Ломброзо описывает вполне поэтически: «Внезапно однажды утром мрачного декабрь­ского дня я обнаружил на черепе каторжника целую серию атави­стических ненормальностей, ...аналогичную тем, которые имеются у низших животных. При виде этих странных ненормальностей - как будто бы ясный свет озарил темную равнину до самого горизон­та - я осознал, что проблема сущности и происхождения преступ­ников была разрешена для меня».

Результаты исследований и выводы о «прирожденном» пре­ступнике, отличающемся от других людей чертами «вырождения», нашли свое отражение в труде Ч. Ломброзо «Преступный человек» (1876). Он рассматривал преступника как атавистическое существо, которое воспроизво­дит в своей личности яростные инстинкты первобытного человече­ства и низших животных. Теория «преступного атавизма» предполагает, что преступ­никам присущи физические аномалии, ко­торые делают их физически похожими на наших отдаленных предков. Эти остатки ранних ступеней человеческой эволюции выражаются в физических особенностях врожденных преступ­ников, поэтому прирожденного преступника легко отличить от остальных людей по внешнему виду: у него большие челюсти, крупные клыки, приплюснутый нос и лишние зубы (двойные ряды, как у змей), приросшие мочки ушей. Более того Ломброзо считал, что подобные аномалии организма передаются по наследству и, следовательно, преступность также передается по наследству, ибо преступность представляет собой отражение изъянов организма.

Он создал целую серию «порт­ретов» различных преступников - убийц, грабителей, воров, насиль­ников, поджигателей и др. Разработанная им классификация преступ­ников включала пять типов: прирожденные, душевнобольные, по страсти (включая политических маньяков), случайные, привычные. У прирожденных преступников сильно развито тщеславие, цинизм, отсутствует чувство вины и способность к раскаянию, угрызениям совести, присутствует агрессивность, мстительность, склонность к жестокости и насилию. До сих пор на медицинском факультете Римского университета можно увидеть длинную галерею безобразных правонарушителей, помещенных туда в свое время для иллюстрации теорий Ломброзо.

По Ломброзо преступники не достигли полного развития как человеческие существа, и их действия обычно не соответствуют установлениям человеческого общества. Ломброзо и его последователи считали, что прирождённые преступники составляют до 40% общего числа преступников (остальные - случайные преступники). Он признавал, что социальные условия могут влиять на развитие криминального поведения, но считал большинство преступников с биологической точки зрения дегенеративными и умственно отсталыми. Таким образом, прирожденная преступность первоначально объяснялась атавизмом: преступник понимался как дикарь, который не может приспособиться к правилам и нормам цивилизованного сообщества.

Исследователь предлагал практические меры борьбы с преступностью, в число которых входят своевременное обнаружение с помощью разработанных им таблиц внешних признаков всех «врожденных» преступников до того, как они совершат преступление, и неме­дленное лечение тех из них, кто поддается лечению, а также пожизненное заключение или физическое уничтожение тех, кто ему не поддается. Такая позиция означала отказ от законности в борьбе с преступностью, и в этом прежде всего заключается реакционность антропологической школы.

Однако дальнейшие обследования преступников, в том числе и в России, не подтвердили выводов Ломброзо. Первые же проверки таблиц Ломброзо показали, однако, что наличие у преступников особых физических черт, отличающих их от всех остальных современных людей и сближающих их с первобытным человеком, не более чем миф. Так, еще в 1913 г. английский криминолог Ч. Горинг осуществил сравнительное исследование трех тысяч человек - заключенных (основная группа) и учащихся Оксфорда, Кембриджа, колледжей, военнослужащих (контрольная группа). Результаты не выявили значимых различий между группами и были опубликованы в книге «Заключенный в Англии». К аналогичным выводам пришел и В. Хили в 1915 г. Паталогоанатом Д.Н. Зернов на основании специально прове­денных проверочных исследований также пришел к выводу, что прирожденного преступника не существует, это не удалось под­твердить квалифицированными изысканиями в области анато­мии.

Владея большим фактическим материалом, Ломброзо выявил, что некоторые преступления носят сезонный характер, и предположил, что гомосексуализм является фактором, способствующим совершению преступления, что было позже опровергнуто.

Чисто биологическими причинами объясняли Ломброзо и его сторонники и проституцию. Так, в работе «Женщина преступница и проститутка» после экскурса в историю проституции и анализа ее исторических типов (гостевой, придворный, гражданский и т.д.) Ч. Ломброзо и Г. Ферреро классифицировали проституток на врожденных и случайных. Врожденные проститутки обладали «дегенеративными и атавистическими признаками», так называем «нравственным помешательством». Как и в случае с прирожденным преступником ученые составили своеобразный портрет прирожденных падших женщин: у них большие размеры головы, вес тела не пропорционален росту, и вообще строение тела у проституток в целом имеет большее количество несоответствий (мужская гортань, сильно развитые челюсти и скулы, особенности аномалии зубов).

В антропологической теории также определены характерологические особенности проститутки и свойственные ей патологические личностные черты: у них не развито чувство любви, привязанность к родителям и близким родственникам, но свойственная ревность и мстительность.

По аналогии с прирожденным преступником, Ломброзо описывает и случайные причины падения девушек. К ним он, в частности, относил обман и изнасилование, нищету и дурные примеры. Говоря о малочисленности таких примеров, Ломброзо ссылается на исследования Паран-Дюшатле, который из 5144 опрошенных проституток нашел только 89, избравших себе это печальное ремесло с целью поддержать своих старых и больных родителей или же чтобы дать средства к существованию своей многочисленной семье; все же другие вступали на путь разврата благодаря нищете, измене любовников или же, наконец, тому, что были детьми покинуты и заброшены своими родителями.

Но даже объективные причины падения не спасли их от ярлыков, наклеенных представителями антропологического направления: они также считались ненормальными в психическом и моральном отношениях личностями, в противном случае данные женщины смогли бы противостоять случайным обстоятельствам, описанным выше.

Ломброзо отмечает: «Конечно, для многих бедность и отсутствие родительского надзора являются лишь случайными поводами к проституции; истинная же причина ее кроется в отсутствии у них чувства стыдливости и в нравственном идиотизме, благодаря чему девушка сперва падает, а затем постепенно доходит до дома терпимости. Особенно это относится к тем несчастным, которые лишены родительского надзора. Женщина со страстным темпераментом, сделавшая из-за любви неправильный шаг и затем покинутая своим вероломным любовником, скорей наложит на себя руки, чем станет проституткой. Как бы велика ни была нищета, в которой она находится, она не вступит на путь разврата, если у нее не развито от природы слишком слабо чувство стыдливости или если у нее нет особенной наклонности к грубым наслаждениям и роскошной жизни».

Однако рассуждения Ломрозо и его сторонников сразу же подверглось критике по многим направлениям. Прежде всего, его исследования по проституции основывались на очень узком статистическом материале, и маленькая выборка не позволяла выводам обрести объективность. Кроме того, многие ученые уже тогда признавали, что мстительность присуща не только врожденным проституткам, но и обыкновенным женщинам. Против отсутствия материнского чувства у падших женщин всегда возражал А. Паран-Дюшатле в своей работе «Проституция в Париже». Интересно, что сам Ломброзо в своей работе изучает позицию Паран-Дюшатле: «…однако Parent-Duchatelet иного мнения насчет проституток. По словам этого лучшего знатока их, отдавая должное на каждом шагу, приходится наблюдать, что беременная проститутка становится предметом заботливого ухода для ее товарок, внимательное отношение которых еще удваивается, когда она разрешается от своего бремени. Между ними происходят вечные споры то из-за белья для новорожденного, то из-за различных мелочей для родильницы, которой каждая старается наперебой в чем-нибудь услужить. Когда мать держит при себе ребенка, товарки ее постоянно так вмешиваются в заботы ее о нем, что она должна нередко только из-за этого отдавать его в чужие руки».

Взгляды итальянских исследователей в России разделял профессор Императорской военно-медицинской академии. В.М. Тарновский. Он утверждал, что предрасположенность к пороку являясь их генетической особенностью. «Уничтожьте пролетариат, распустите армию, сделайте образование доступным, дайте возможность вступить в брак всем желающим, гарантируйте им спокойствие в семейной жизни и убедите всех жить нравственно, честно, по закону христианскому, и тогда… и тогда все-таки будет существовать проституция… Под той или иной формой она существовала и будет существовать во всех культурных обществах».

Мы же не удивляемся, что есть худощавые и толстые люди и последние чаще всего болезненно переедают. Так вот есть и сексуальные обжоры, это результат естественного процесса генетической патологии, поэто­му проституция, как и разврат, будет существовать вечно. Тарновский приводил множество примеров из нашей и зарубежной жизни, когда по­пытки помочь женщинам покинуть мир разврата ни к чему не приводили, они бросали налаженный быт и работу и вновь уходили на панель.

По мнению В.М. Тарновского, прирожденная проститутка может родиться в любой социальной среде, в любом случае она всегда найдет возможность потерять честь, как только у нее пробудится половой инстинкт, после чего постепенно перейдет к активным занятиям проституцией.

Как и Ломброзо, Тарновский допускал, что определенные социальные причины – экономические, бытовые, социальные – при случае могут «сформировать» случайных проституток. Именно этот «случайный» и малочисленный элемент в проституции бывает носителем самоубийств, поджогов публичных домов, попыток бежать из них и жалоб властям на их содержательниц, так как чувствует ненормальность ремесла.

Во многом на взгляды Тарновского повлияло антропомет­рическое исследование проституток, прове­денное его женой, врачом-психиатром П.Н. Тарновской. В выборку ее исследования вошли 150 проституток низшего разряда, с одной стороны, и 100 сельских работниц и 50 городских интеллигентных женщин, с другой. Тарновская выявила признаки вырождения у 14% кре­стьянок, у 2% горожанок, а у проституток - 82,64%.

Тарновская также как и Ломброзо выделяет у женщин этого типа общие антропологические и пси­хологические признаки: развитые лобные пазухи, тучность, преждевременная половая зрелость, аномалии реф­лексов (главным образом пониженные), ничтожное умственное развитие, притупление органов чувств, бедный эмоциональный мир, погашенное материнское чувство, наследственный алкоголизм, отсутствие стыдливо­сти, лживость, тщеславие, нерасчетливость, моральная не­развитость. Особенно много она рассуждает об отсутствии материнской любви, полагая, что для них дети - это бремя, и что женщины во время беременности они делают невозможное, чтобы от них избавиться.

Исследования Тарновской были широко известны и обсуждались не только в России, но и заграницей. Ссылается на них в своей книге и Ломброзо: «Уже Тарновская указала на аналогию, существующую между нравственно помешанными и проститутками, а более точное исследование многих индивидуальных случаев привело к заключению, что нравственное помешательство настолько частое явление среди последних, что обусловливает даже между ними преобладающий тип. Доказательством этого является, с одной стороны, отсутствие у врожденных проституток самых естественных чувств, как, например, привязанности к родителям и сестрам, а с другой - их преждевременная испорченность, ревность и беспощадная мстительность».

Взгляды Ломброзо были в целом опровергнуты еще при его жизни, но сходные с ним идеи высказывались неоднократно вновь и вновь. Ученики Ч. Ломброзо и его соотечественники Э. Ферри и Р. Гарофало также признавали роль биологических, наследственных факторов. Э. Ферри одной из главных заслуг Ломброзо перед уголовной антропологией считал то, что он внес свет в исследование современного преступного человека, указав, что такой человек вследствие ли атавизма, вырождения остановки в развитии или иного патологического условия воспроизводит органические или психические свойства примитивного человека. В качестве доказательства идеи прирожденного преступника он приводит результаты собственного исследования: «Когда я исследовал одного за другим 700 солдат сравнительно с 700 преступниками, то однаж­ды передо мной и перед врачом, присутствовавшим при этом исследовании, предстал солдат с ясно выраженным типом при­рожденного убийцы, с огромными челюстями, с чрезвычайно развитыми височными костями, с бледным и землистым цветом лица, с холодной и свирепой физиономией. Хотя я и знал, что в армию не допускаются лица, осужденные за важные преступления, я все-таки рискнул сказать майору, что человек этот, должно быть, убийца. Немного спустя на мои косвенные вопросы этот солдат ответил, что он отсидел 15 лет в тюрьме за убийство, совершенное им в детстве. Майор посмотрел на меня с большим удивлением, а я сказал себе: пусть теперь критики, никогда не производившие исследований самого преступника, рассуждают без всякого толка о том, что уголовная антропология не обоснована!

Точно так же в 1889 г. в исправительном заведении в Тиволи директор сказал нам, что в нем содержатся лишь маленькие без­дельники и нет детей, осужденных за важные преступления; тем не менее я указал моим ученикам, среди которых находился Си-геле, на одного мальчика с необыкновенно развитыми клыками и другими признаками вырождения как на прирожденного убий­цу. После расспросов выяснилось, что он находится здесь времен­но, что он послан в Generate в Турин для отбытия наказания за то, что в возрасте 9 лет убил своего маленького брата, размозжив ему голову камнем.

В Париже, в убежище св. Анны, во время уголовно-антрополо­гического конгресса, в присутствии Тарда, Лакассаня и Бенедикта я отличал по очертаниям головы среди дегенератов, показанных нам Маньяном, насильников (убийц) от воров».

Критиков антропологической теории (а таких было немало) Ферри обвиняет в неумении исследовать специфические черты преступников: поскольку они было юристами, а не антропологами, они не обладали соответствующим научным исследовательским опытом.

Как утверждали Ферри и его последователи, уголовная ответственность должна базироваться не на принципе свободной воли, а на нуждах общества. Следует обращать внимание не на вину человека, а на его потенциальную опасность для общества. По мнению Ферри, наказание должно выполнять чисто предупредительную, оборонительную функцию. Он выделял уже несколько причин преступлений: антропологические (органическое строение, психика человека, личные свойства преступника), физические (причины среды - климат, время года, и т.п.) и социальные (густота населения, религиозные воззрения, алкоголизм, экономическая и политическая система, система уголовного и гражданского законодательства) детерминанты.

Стоит отметить, что Ферри придавал большое значение превентивным мерам (улучшению условий труда, быта и досуга, освещению улиц и подъездов, условиям воспитания и т.п.), считал, что государство должно стать инструментом улучшения социально-экономических условий.

Он различал пять типов преступников:

· прирожденных;

· «преступников вследствие безумия», психопатов и иных, страдающих психическими аномалиями;

· преступников из страсти;

· случайных;

· привычных.

По мнению Ферри, прирожденные и привычные преступники составляют от 40 до 50% всей массы преступников. Категорию прирожденных преступников он характеризует как людей диких и жестоких или ленивых и плутоватых, которые не способны различить убийство, воров­ство, вообще преступление от любого честного ремесла. «Они бы­вают «преступниками, как другие бывают хорошими рабочими»; их мысли и чувства относительно преступления и наказания совсем противоположны тем, которые предполагает у них зако­нодатель или криминалист. На них, как говорил Романьози, отбытое наказание действует меньше, чем страх ожидаемого на­казания; первое даже вовсе не имеет на них влияния, так как они смотрят на тюрьму как на убежище, где они обеспечены пищей, особенно зимой, без необходимости слишком много трудиться, даже сидя чаще сложа руки; самое большее, они считают наказа­ние риском своего ремесла, подобным риску, связанному со мно­гими честными ремеслами вроде, например, риска упасть с ле­сов, которому подвергаются каменщики, или риска столкновения поездов, которому подвергаются кочегары. Именно они вместе с привычными преступниками составляют под видом двух ти­пичных и противоположных групп - убийц и воров кадры тех преступников, которые, не успев выйти и тюрьмы, становятся рецидивистами, - кадры постоянных пансионеров всех домов заключения, хорошо известных и судьям, и тюремщикам; им приходится в течение их жизни отбывать 10, а то и 20 судебных приговоров, если только они не совершили ни одного крупного преступления; и с ними-то законодатель, закрывая глаза на дан­ные повседневного опыта, продолжает вести бесполезную и дорогостоящую борьбу, угрожая им за постоянно повторяемые преступления карой, которой никто не боится».

Несмотря на явную заинтересованность этой группой, Ферри дает характеристику и остальным категориям преступников. Среди помешанных его больше всего интересует нравственно помешанные, у которых отсутствует или атрофировано «нравственное чувство». Помимо нравственно помешанных, как повествует Ферри, существует целая масса несчастных, больных самой обыкновенной, более или менее очевидной формой умственного расстройства и совершающих в этом болезненном состоянии часто самые ужасные преступления, например, под влиянием мании преследования, буйного помешательства, эпилепсии и т.д.

Привычные преступники, по мнению ученого, всецело предаются преступлению, приобретают к нему хроническую привычку и делают из него настоящую профессию. Основную причину девиантного поведения этой группы людей он видит в том, что общее заключение калечит их физически и нравственно; они «тупеют» под влиянием одиночного заключения или грубеют под влиянием алкоголизма. Ферри делает очень важный и необычный для своего времени вывод: данная категория совершает преступление потому, что общество оставляет их без помощи после выхода на волю подобно тому как он не поддерживало их и до заключения, обрекая их тем самым на нищету, безделье и искушения. Именно на реадаптацию бывших заключенных направлены усилия современной европейской постпенитенциарной психологии, которая большое внимание уделяет выработке технологий адаптации и реабилитации осужденных.

Преступники из страсти, по Ферри, являются особенно резко выраженной разновидностью случайных преступников. К ним относятся люди сангвистического или нервного темперамента с повышенной чувствительностью. Чаще всего они совершают преступление в молодом возрасте под влиянием внезапного взрыва страсти, гнева, неудовлетворенной любви, оскорбленного чувства. Совершению преступления предшествует сильное волнение будущего преступника, в силу которого он совершает его открыто и часто посредством плохо выбранных средств. Среди других характерных признаков, свойственных преступ­никам по страсти, Ферри отмечает их полное признание в своей вине, глубокое раскаянье, доводящее нередко до самоубийства.

У случайных преступников, по мнению Ферри, нет природной склонности к преступлению, но они совершают его под влиянием различных соблазнов. Однако ученый настаивает, что одних внешних стимулов для совершения девиантного поступка было бы недостаточно, если бы им не содействовало некоторое внутреннее предрасположение. «Так, например, во время голода или очень суровой зимы далеко не все занимаются воровством; но одни предпочитают бедствовать, оставаясь честными, другие, самое большее, пойдут просить милостыню; и даже среди тех, кто реша­ется на преступление, одни ограничиваются простым воровством, а другие доходят до кражи с насилием и с оружием… однако между случайным и прирожденным преступником все-таки есть то основ­ное различие, что для последнего внешние причины являются сти­мулом второстепенным по сравнению с внутренней склонностью к преступному поведению, заставляющей его искать случая совер­шить преступление и совершать последнее, между тем у первых наблюдается скорее слабая сопротивляемость внешним стимулам, которые вследствие этого приобретают значение главной опреде­ляющей силы».

Вслед за Ломброзо Ферри предлагает практические меры для системы наказания (он называл их реформами), т.к., по его мнению, современные ему уголовные уложения для охраны общества от преступлений были неэффективными. Он настаивает, что меры обороны общества от преступлений должны быть приспособлены к антропологическим категориям преступников, отрицая тем самым идею единого наказания.

Как указывает известный криминолог А.М. Яковлев,антропологическая концепция стала проникать в практику уголовной юстиции. Барон Рафаэль Гарофало, видный судья суда уголовной апелляции города Неаполя подверг в 1914 г. резким нападкам пропорциональность наказания, или, другими словами, обязательность того, чтобы тяжесть наказания соответствовала тяжести преступления, что он пренебрежительно охарактеризовал как «тарифную систему наказания». По его мнению, невозможно установить реальную тяжесть преступления, доказывал он. «Существует слишком много элементов, которые следует принимать при этом в рассмотрение. Мы должны учесть и материальный вред, и степень безнравственности преступного действия, его опасность и степень возбуждаемой им тревоги. По какому праву, - спрашивал он, - можем мы выделить какой-либо один из этих элементов и игнорировать другие?». Взамен всего этого Гарофало предложил учитывать только степень вреда, причинение которого можно ожидать от преступника или, другими словами, степень его способности к преступлению.

Но внешние проявления преступных наклонностей были далеко не единственной сферой интересов ученого.

Уличить лгуна

Мало кто знает, что авторство современного полиграфа () принадлежит Чезаре Ломброзо. Прообраз прибора, изобретенный ученым, назывался гидросфигмометр. При помощи этого агрегата Ломброзо измерял артериальное давление и пульс у преступников и пытался оценить реакцию подозреваемых на показанные им фотографии и заданные вопросы.

Первый раз ученый испытал прибор во время допроса подозреваемого в ограблении. Когда задержанного спрашивали о деталях кражи, его давление оставалось в норме. Однако когда следователь заговорил о другом деле - о мошенничестве с чужими паспортами, - гидросфигмометр зафиксировал изменение показателей. Как выяснилось позже в ходе расследования, подозреваемый был действительно замешан в афере с паспортами, а вот к ограблению он не имел никакого отношения!

В следующий раз прибор испробовали во время расследования дела об изнасиловании. Полиция была уверена в виновности пойманного ими сутенера, который не раз привлекался к уголовной ответственности. Однако давление подозреваемого было в норме, когда ему показывали фотографии жертвы.

Когда Ломброзо обратил на это внимание следователя, тот лишь отмахнулся - по его мнению, матерый рецидивист уже давно перестал испытывать муки совести и не боялся ничего, даже сурового наказания. Тогда Чезаре Ломброзо решил провести дополнительный опыт и задал предполагаемому преступнику математическую задачку. Как только подопытный увидел длинный столбик цифр, которые нужно было сложить в уме, прибор тут же показал снижение давления и учащение пульса. Значит, чувство страха задержанному знакомо! Ломброзо настоял на дополнительном расследовании, и вскоре был найден настоящий преступник, а «любитель» математики оказался ни при чем.

Неполноценные люди

Чезаре Ломброзо родился в 1836 году в семье зажиточного торговца в Вероне. После окончания гимназии Чезаре начал изучать антропологию в университете в Павии, а впоследствии заинтересовался и психиатрией и нейрофизиологией.

Портрет Чезаре Ломброзо, 1891 г. Фото: wikipedia.org / Фотография В. Чеховского, гравировка Б.А. Пуца

Преподаватели души не чаяли в способном студенте. Чезаре не только блестяще осваивал программу, но и усердно занимался дополнительно. Например, чтобы лучше понять особенности людей, принадлежащих к разным расам, он начал изучение иностранных языков, в том числе китайского и арамейского.

Однако годы обучения в университете прошли отнюдь не безоблачно. В 18 лет Чезаре Ломброзо оказался за решеткой! Юношу подозревали в участии в антиправительственном заговоре - в ту пору на севере Италии кипели революционные настроения, ведь эта часть страны находилась под управлением Австро-Венгрии. Из тюрьмы Ломброзо отпустили достаточно быстро - ему даже удалось в срок сдать все экзамены. Однако пребывание в камере произвело на студента огромное впечатление: преступники, которых ему довелось повидать, буквально поразили его своими лицами и манерами. Большинство из них были столь грубы и неотесанны, что Чезаре заподозрил их в кретинизме.

Интересно

Помимо антропологии и психиатрии, Чезаре Ломброзо увлекался графологией – изучением почерка человека. Когда Ломброзо показали рукопись Льва Толстого, психиатр заявил, что почерк принадлежит… женщине с истерическими наклонностями.

Выйдя на свободу, одаренный студент заинтересовался, а не являются ли преступные наклонности признаком какой-либо неполноценности? И если это так, то каким образом эта неполноценность проявляется во внешности? Окончив университет, Ломброзо решил продолжить свои занятия наукой, и темой своих изысканий он выбрал кретинизм.

Тяжелое наследство

Когда Ломброзо исполнилось 27 лет, он оказался в армии. Молодой ученый просто не мог оставаться в стороне, когда страна отстаивала свою независимость от Австрии. А после того как революция закончилась поражением повстанцев, ученый продолжил службу в армии, но уже в качестве военного врача в воинской части, которая занималась борьбой с бандитизмом на юге Италии.

Именно в то время Ломброзо всерьез начал искать подтверждение своей теории о том, что в основе преступности лежат биологические причины.

Вооружившись каниографом - прибором, созданным Ломброзо специально для измерения лиц, - ученый с энтузиазмом измерял носы, лбы, надбровные дуги и другие части лица пойманных бандитов. После того как записи были систематизированы, Ломброзо пришел к сенсационному выводу. Согласно его гипотезе, преступниками не становятся, а рождаются! Ведь криминальные наклонности, согласно Ломброзо, не что иное, как «наследство», доставшееся нам от животных! А самих убийц и насильников можно считать или недоразвитыми, или дегенератами. Причиной такого вывода стало то, что большинство из обследованных Ломброзо в той или иной мере имели такие черты лица, как приплюснутый нос, низкий лоб, близко посаженные глаза, то есть признаки, присущие первобытному человеку.

Скандальные взгляды

Когда революция в Италии была закончена, а ее последствия ликвидированы, Ломброзо продолжил свое изучение преступных типажей и характерных внешних особенностей обитателей тюрем. Вплоть до своей смерти в 1909 году ученый занимал пост профессора психиатрии и уголовной антропологии в Туринском университете. Несмотря на то, что работы Ломброзо вызывали шквал критики, он продолжал пользоваться уважением в научном сообществе.

А критиковать было за что. Ведь если следовать теории Ломброзо, будущего преступника еще в детстве необходимо выявлять и сажать в тюрьму, так как его биологический тип все равно заставит его совершить нечто незаконное. Но как же воспитание? Как же социальные факторы?

Ругали и другие труды Ломброзо. Его книга «Гениальность и помешательство», в которой ученый находил признаки душевной болезни у великих музыкантов, поэтов, художников, породила волну возмущений. Как можно объявлять сумасшедшими великих людей, да еще и оставаться безнаказанным только лишь потому, что все персонажи книги давно умерли!

Впрочем, несмотря на то, что теории Ломброзо были, мягко говоря, неоднозначными, его разработками пользуются до сих пор. И полиграф - не единственная из них. Метод фиксации антропологических данных человека, созданный Ломброзо, его деление преступников на психологические типажи, его труды по изучению и систематизации татуировок - все это не устарело и по сей день.