Коммуникативное пространство отечественной исторической науки на рубеже xix–xx вековcommunicative space of historical discipline in russia in the late xixth – early xxth c. Кафедра современной отечественной истории и историографии омгу - мамонтова Смотрет

Мамонтова, М. А.

детск. писат. 1870-х гг.

{Венгеров}

. 2009 .

Смотреть что такое "Мамонтова, М. А." в других словарях:

Валентина Николаевна (1895 1982), селекционер, доктор сельскохозяйственных наук, Герой Социалистического Труда (1965). Один из создателей метода ступенчатой гибридизации яровой пшеницы основы современной мировой селекционной практики. Автор… … Русская история

Сущ., кол во синонимов: 1 пещера (28) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов

Русская фамилия. Известные носители: Мамонтова, Валентина Николаевна (1895 1982) советский селекционер Мамонтова, Наталья Николаевна (1953 2008) российский искусствовед См. также Мамонтов … Википедия

Сост. с С. К. Архангельским отч. Моск. общ. обуч. ремеслам (М., 1897). {Венгеров} … Большая биографическая энциклопедия

Валентина Николаевна Мамонтова (1895 1982) российский селекционер, доктор сельскохозяйственных наук. Одна из создателей метода ступенчатой гибридизации яровой пшеницы основы современной мировой селекционной практики. Автор ценных сортов яровой… … Википедия

Мамонтова им. - 659708, Алтайского, Поспелихинского … Населённые пункты и индексы России

Мамонтова В. Н. - МÁМОНТОВА Валентина Николаевна (1895–1982), селекционер, д р с. х. наук, Герой Соц. Труда (1965). Один из создателей метода ступенчатой гибридизации яровой пшеницы – основы совр. мировой селекц. практики. Автор ценных сортов яровой… … Биографический словарь

Мамонтова пещера: Мамонтова пещера самая длинная пещера мира Мамонтова пещера национальный парк, созданный для охраны одноименной пещеры … Википедия

- (Mammoth Cave) одна из крупнейших карстовых пещер мира, в США, близ г. Луисвилл. Глубина до 300 м. Общая длина полостей 74 км; имеются подземные реки, связанные с системой р. Грин Ривер. В 1973 обнаружилась связь с расположенной по соседству… … Большой Энциклопедический словарь

Книги

• Ника превращается... , Мамонтова Елена. О книге Кем ты сегодня окажешься: собакой, кошкой или, быть может, черепахой? Такая волшебная возможность ежедневно перевоплощаться в нового героя или животное естьтолько у детей - их…
• Санитарная гидротехника , Мамонтова Р.П.. Рассматриваются методы и сооружения подготовки природной воды, очистки сточных вод, обработки осадков сточных вод. Для студентов рыбохозяйственных ВУЗов, может быть использован при подготовке…

• 19.08.2019 Традиционные двадцать лотов AI Аукциона - это восемь живописных работ, восемь листов оригинальной и два - печатной графики и две работы в смешанной технике
• 16.08.2019 В этот раз, напомню, кроме 20 лотов регулярных торгов, мы выставляли дополнительно 11 произведений в рамках кураторских торгов «Русская классика»
• 13.08.2019 17 августа в «АртЛитфонде» на Винзаводе состоится очередной аукцион современного искусства, в котором примут участие 136 художников и их 200 живописных, графических и скульптурных работ
• 13.08.2019 Традиционные двадцать лотов AI Аукциона - это десять живописных работ, пять листов оригинальной и один - печатной графики, три работы в смешанной технике и одна фарфоровая тарелка. Плюс 11 лотов «Русской классики»!
• 09.08.2019 Продано 9 из 20 лотов - 45 %. Произведения живописи и графики отправятся к новым владельцам в Москву, Санкт-Петербург и Екатеринбург

• 13.08.2019 Краткие выдержки и основные цифры из традиционного обзора портала Artprice о состоянии мирового арт-рынка
• 09.08.2019 По следам новости об отправке в музей «Новый Иерусалим» изъятых властями картин Жанны Буллок было несколько звонков с вопросом: «А почему именно в этот музей?» Действительно, почему?
• 27.06.2019 17 октября 2019 года в Новой Третьяковке откроется выставка «Василий Поленов», которая заведомо обречена стать блокбастером наряду с «Валентином Серовым» и «Ильей Репиным». Осенью о художнике начнут писать все наперебой. Так что придется чуть заранее
• 13.06.2019 Купить за пять долларов и продать за миллион. Страстное желание вытянуть лотерейный билет преследует многих неопытных покупателей. Не морочьте мне голову со своими книжками да музеями! Ответьте просто: как купить шедевр на блошином рынке?
• 06.06.2019 Предчувствие не подвело. Покупатели были в хорошем настроении, и торги прошли здорово. В первый же день «русской недели» был обновлен топ-10 аукционных результатов для русского искусства. За Петрова-Водкина заплатили почти $12 млн

Исследование выполнено при финансовой поддержке Министерства образования и науки РФ в рамках федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России на 2009–2013 гг.», государственный контракт № 02. 740. 11. 0350.

М. А. МАМОНТОВА (M. A. MAMONTOVA )

Мамонтова М. А. Коммуникативное пространство отечественной исторической науки на рубеже XIX–XX веков // Диалог со временем. 2011. Вып. 36. С. 267-277.

Символов: 25603 | Слов: 3154 | Параграфов: 18 | Сносок: 10 | Библиография: 24

Ключевые слова: историческая наука России рубежа XIX–XX вв. , коммуникативное поле , журнальная периодика

В статье предпринята попытка реконструировать сеть коммуникаций в отечественной исторической науке на основе обзора журнальной периодики второй половины XIX – начала ХХ вв. Выделены основные уровни коммуникативного пространства исторической науки, представлена структура периодических изданий, которая позволяет показать особенности внутринаучной, междисциплинарной и внеакадемической коммуникации историков.

Keywords: a history of Russia late XIXth – early XXth cc. , communicative field , periodical press

The article attempts to reconstruct communicative network of Russian history, it is based of reviews published in the periodical press of the late XIXth – early XXth cc. The article presents the basic levels of communicative space of a history, the structure of periodicals is presented, which allows to show features of interdisciplinary and extra-academic communications of historians.

В современных гуманитарных исследованиях в связи с поворотом к историко-антропологической модели растет значимость изучения социальных практик творческой личности, коммуникативного пространства науки. В отечественной историографии эта проблематика косвенно нашла отражение в схоларных исследованиях , в изучении корпоративных норм и ценностей, внутреннего мира науки , в генерационном подходе . Периодика как одна из форм сосредоточения наукотворчества, формализованная самоорганизация науки стала предметом исследования М. П. Мохначевой . Автор в разделе, посвященном семантике знаковых систем журналистики и исторической науки России в XVIII–XIX вв., прослеживает процесс рождения языка науки, развитие коммуникативной функции журнала, осуществляющего, с одной стороны, обмен научными идеями внутри сообщества, а с другой, – формирование «историографического компонента» общественного сознания. Журнал выступал как совокупность «текст-источников», фиксирующих развитие исторической науки и исторического самосознания индивида и общества, а также как субъект историографического процесса.

Современные социологические и науковедческие исследования позволяют расширить понимание коммуникаций в науке с прежнего представления о научной коммуникации только как о средстве трансляции готового знания до понятия «коммуникативное поле» науки. Под коммуникативным полем науки нами понимается социальное пространство связей, в котором рождаются, функционируют, трансформируются и умирают научные идеи. Авторами проекта «Образы отечественной исторической науки в контексте смены познавательных парадигм (вторая половина XIX – начало XXI вв.)» была выявлена структура коммуникативного поля науки, включающая в себя как внутринаучные, так и внешние коммуникации. Причем внутринаучные коммуникации охватывают внутридисциплинарные и междисциплинарные связи, а внешние больше ориентированы на социокультурный контекст, в котором красной нитью проходит властный уровень коммуникативных практик.

Складывание коммуникативного пространства исторической науки в России начинается с момента ее институционального оформления в начале XIX в. Первоначально коммуникативным напряжением обладали университеты с историко-филологическими факультетами (Московский, Санкт-Петербургский, Харьковский, Казанский) и Академия наук, которые одновременно вырабатывали и транслировали нормы профессионального сообщества. Но уже в первой половине XIX в. параллельно с ними стали возникать профессиональные сообщества историков (например, Московское общество истории и древностей Российских), положившие в основу своей деятельности не столько сугубо научно-исследовательские и учебно-воспитательные, сколько научно-просвети-тельские цели. С течением времени данная коммуникационная сеть, слабее испытывавшая влияние со стороны власти, значительно расширяется, вовлекая более широкий круг как профессионалов, так и любителей. Например, Русское географическое общество (1848–1917 гг.), Московское археологическое общество (1864–1923 гг.), Одесское общество истории и древностей (1839–1922 гг.), Русское историческое общество (1866–1917 г.), Киевское общество летописца Нестора (1873–1917 гг.), Историко-филологическое общество при Харьковском университете (1876 г.), Казанское общество археологии, истории и этнографии (1877 г.), Историческое общество при Санкт-Петербургском университете (1889–1917 гг.), Историко-филологическое общество при Новороссийском университете (1889 г.), Историческое общество при Московском университете (1893–1917 гг.). Как видим, пик появления новых исторических обществ выпадает на 1870–1880-е гг., что во многом связано с самоидентификационными процессами внутри исторической науки. Каждое из вновь организованных сообществ является коммуникативной единицей, своеобразным актором коммуникативного процесса, притягивающим специалистов в области археологии, отечественной истории, византиноведения, исследователей русского фольклора и народного быта.

Наряду с этим во второй половине XIX в. формируется новая, более эффективная в плане распространения и укрепления корпоративных норм, коммуникативная сетка в виде неформальных научных сообществ: кружков, журфиксов. Центром притяжения данных образований, как правило, была яркая личность историка, исследователя, учителя, научного наставника. Подобные неформальные структуры формируются вокруг К. Н. Бестужева-Рюмина, П. Г. Виноградова, И. М. Гревса, С. Ф. Платонова, А. С. Лаппо-Данилевского и др. Внутри этой сети происходит активное обсуждение корпоративных норм и прецедентов их нарушения или изменения. Яркой иллюстрацией самоидентификации внутри научного сообщества историков является проблема научных школ и ее активное обсуждение в переписке С. Ф. Платонова и П. Н. Милюкова , письмах А. Е. Преснякова к жене и матери .

При официальных научных сообществах возникают периодические издания, большинство из которых в скором времени становится самостоятельным каналом называемой «письменной» или «печатной» коммуникации. В отличие от институциональной составляющей, это коммуникативное пространство в России второй половины XIX – начала ХХ вв., во-первых, подвержено строгому цензорскому контролю, заставляющему авторов и редакторов (редакторов-издателей) искать особый язык общения с недомолвками, недоговоренностями, с двойным или скрытым смыслом, намеками и т.д. Отсюда формируется характерный для данной эпохи журнальный дискурс, связанный не только с самим печатным текстом, но и с историей его опубликования (или неопубликования) и дальнейшей реакцией читающей публики. Во-вторых, «жизненность» подобных коммуникативных звеньев зачастую бывает недолговечной, что связано с отсутствием необходимых финансовых средств для продолжения издания, узостью читательской аудитории (и отсюда «нераскупаемость тиража», как у «Древней и Новой России») и оппозиционностью редакции. В-третьих, периодические издания обладают совершенно иной коммуникативной структурой, чем институции.

В институтах как коммуникативном пространстве исторической науки можно выделить следующие уровни: 1) академический , специализирующийся исключительно на научно-исследовательской работе, 2) университетский , занимающийся подготовкой кадров специалистов-историков и вырабатывающий официальные нормы вхождения в научное сообщество, 3) уровень институализированных научных обществ , заботящийся о «чистоте» научной корпорации и строгом соблюдении корпоративных норм, и 4) неформальных научных объединений , вырабатывающий неофициальные нормы научного сообщества и культивирующий специфические ритуалы «вхождения» молодых историков в науку.

В журнальной периодике выделяется иная структура коммуникативного пространства, связанная преимущественно с организационными принципами оформления издания: 1) официальные издания центральных государственных учреждений , транслирующие необходимые власти научные нормы, 2) периодические издания официальных научно-исторических обществ , публикующие результаты своих изысканий (как в области сбора исторической информации, так и в сфере ее научно-исследовательской обработки) и близкие к тематике их деятельности исторические исследования, 3) специализированные исторические издания , сформировавшие вокруг себя сообщество единомышленников и публикующие разнообразные исторические произведения, 4) общественно-политические и научно-просветительские издания , в которых участие историков было фрагментарным или имело ярко выраженный политический подтекст, отсюда и коммуникативные научные стратегии не носили устоявшегося характера. Данная коммуникативная структура получает наибольшее оживление в связи с юбилейными датами и обострением социально-политических противоречий в России, выражающихся в студенческих явлениях и революционных событиях начала ХХ в. Понимая условность подобной градации, попытаемся охарактеризовать коммуникативные особенности каждого из выделенных типов.

Среди официальных изданий, диктующих нормы сообществу историков со стороны политической власти, выделяется Журнал Министерства народного просвещения, состоящий в конце XIX в. из трех разделов. Первый из них был посвящен официальным распоряжениям правительства и сведениям о народном образовании, во втором – публиковались работы по гуманитарным областям знания, в том числе и по истории, последний раздел содержал рецензии, отзывы и библиографические данные о вышедших научных трудах. Опубликовать научную работу в этом журнале считалось престижным и подталкивало историков выстраивать сложные взаимосвязи. Так, знакомство и взаимная симпатия между П. Н. Милюковым и С. Ф. Платоновым позволили первому из них опубликовать свою магистерскую диссертацию «Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII в. и реформы Петра Великого» на его страницах. Здесь же происходило не только признание, но и развенчание талантов знаменитых историков, как случилось с Д. И. Иловайским, чей учебник вызвал острую критику среди коллег . Высокий статус издания диктовал и условия работы редакции, отобранной Министерством народного просвещения в соответствии с «благонадежностью» и «остепененностью» ее участников. Как отмечает тот же Платонов в письме к Милюкову, новый состав редакции после ухода из нее Л. Н. Майкова напрямую зависел от «избрания Васильевского в Академию» и получения им статуса «ординарного академика». Однако на страницах этого журнала интенсивного общения историков не происходило вследствие строгого отбора редакцией как статей, так и рецензий. Тон этому изданию задавало Министерство, редакция была в состоянии лишь как-то скорректировать тематику, но отступить от навязываемой властью линии не могла.

Сугубо специализированными были периодические издания, выходившие при исторических обществах. Так, при Московском обществе истории и древностей Российских выпускались «Чтения», «Записки и труды» и «Русский исторический сборник». Плодотворным было и Русское историчное общество (находившееся в ведении Министерства народного просвещения), публикуя «Сборники Русского исторического общества» и «Русский биографический словарь». Эти периодические издания являлись одновременно и средством коммуникации определенного исторического общества, и самостоятельной коммуникативной площадкой, на которой происходили знакомство с новейшими историческими наработками, научные дискуссии, а также «проба пера» начинающих историков. На страницах этих журналов велось интенсивное общение между узкими специалистами-историками (этнографами и исследователями истории быта, «отечественниками» и специалистами по русской истории), что относится к внутридисциплинарному характеру научной коммуникации. Например, постоянными авторами «Чтений Общества истории и древностей Российских» при Московском университете были его активные члены: А. Н. Зерцалов, С. А. Белокуров, И. Е. Забелин, М. П. Погодин и другие.

Участие историков в специализированных журналах при других научных обществах было эпизодическим и представляло собой вариант междисциплинарного общения. Например, историки иногда помещали свои статьи, заметки и рецензии на страницах таких журналов как «Журнал гражданского и уголовного права» (В. Н. Латкин), «Юридический вестник» (М. М. Ковалевский, В. А. Гольцев), «Русский антропологический журнал», «Журнал императорского Русского военно-исторического общества» и другие. Во второй половине XIX – начале ХХ вв. в связи с самоидентификацией исторической науки и стремлением следовать сложившемуся позитивистскому канону, ученые неохотно шли на различные междисциплинарные заимствования, поэтому и участие в подобных изданиях носит неустойчивый характер. Исключением из этого правила являются «Записки» и «Известия Императорского Русского географического общества», на страницах которых происходило тесное междисциплинарное сотрудничество как историков, так и филологов, антропологов, краеведов, как профессионалов, так и любителей.

Более привлекательным было участие в специализированных журналах, сформированных в качестве самодостаточной коммуникативной площадки для ученых-историков. Каждый из начинающих исследователей стремился обнародовать результаты своих первых научных усилий на страницах таких ежемесячных изданий как «Исторический вестник», «Русский архив», «Русская старина», «Древняя и Новая Россия», «Библиограф», «Киевская старина». Выбор издания зависел не только от общественно-политических симпатий молодого исследователя и соответствующей позиции издания в данный период, но и от протекции научного наставника. Например, в историко-литературных исследованиях часто противопоставляется либеральная «Русская старина» консервативно-охранительному «Русскому архиву», в действительности же «Русская старина» охотно публикует материалы и такого «ярого реакционера» как Д. И. Иловайский.

Среди этой группы журналов можно выделить тесную взаимосвязь и даже общий редакторский коллектив. Например, идея создания «Древней и Новой России» (название выбрано по аналогии с известной работой Н. М. Карамзина) была навеяна житейскими трудностями одного из историков - М. Д. Хмырова. После его смерти историк С. Н. Шубинский и библиограф П. А. Ефремов, подыскав издателя (в лице чиновника Государственного Банка В. И. Грацианского) и заручившись поддержкой части историков, начали с 1875 г. выпуск журнала. Первый номер открывался статьей профессора К. Н. Бестужева-Рюмина «Василий Никитич Татищев. Администратор и историк начала XVIII века. 1686–1750 г.». Стиль этого маститого историка просматривается и в Предисловии к изданию, где обосновывалась важность и своевременность данного мероприятия. Ученый был обеспокоен тем, что «в обществе распространяется множество неточных сведений, весьма часто украшенных фантазией самих сочинителей, забывающих предварить читателя о том, где оканчиваются факты и где начинаются их собственные соображения и измышления» . Интерес же неискушенной публики к прошлому в представлении историка должен был удовлетворяться на основе результатов, выработанных наукой и изложенных в общедоступной форме. Отсюда и коммуникативная стратегия данного издания виделась как «цельный, связный рассказ, основанный на внимательном и подробном изучении источников», способный «представить возможно полную и беспристрастную картину события или характеристику лица», и ориентировалась на неопытного читателя. На деле, издание стало привлекательной коммуникативной площадкой для профессиональных историков (К. Н. Бестужев-Рюмин, И. Е. Забелин, Н. И. Костомаров, С. М. Соловьёв, Д. И. Иловайский, В.И. Герье, Е. Е. Замысловский и др.). Но вскоре журнал разорился и был закрыт из-за «нераскупаемости тиража». Сначала С. Н. Шубинский начал отказываться от редактирования журнала по той причине, что тот не получил поддержки читателей и был убыточным (но редактор здесь лукавил, так как знал, что убыточными были и «Русский архив», и «Русская старина» с тиражом 1200 и 2000–3000 экз. соответственно). Тираж «Древней и Новой России» колебался между 1000 и 1600 экз., что было обычной практикой. Однако Шубинский уже мечтал об ином журнале. Он предложил продать убыточный журнал, а когда В. И. Грацианский отказался, Шубинский в сентябре 1879 г. снял с себя редактирование и начал сотрудничество с издателем «Нового времени» А. С. Сувориным, который создал новую коммуникативную площадку, ставшую вскоре крайне популярной среди профессиональных историков – «Исторический вестник».

Почин создания таких специализированных журналов поддержали многие историки (Бестужев-Рюмин, Соловьев, Костомаров, Забелин, Иловайский), размещая свои материалы на страницах «Древней и Новой России», а потом и на страницах «Исторического вестника». Последний из них стал мощной коммуникативной площадкой, публикуя исследования авторов, несмотря на их общественно-политические пристрастия, историко-научные интересы и схоларные взаимосвязи. Этот журнал стал самодостаточным коммуникативным звеном, радушно настроенным и к «ученой» молодежи, и к «известным в исторической науке именам», публикуя, например, первые работы С. Ф. Платонова и Е. Ф. Шмурло. Здесь происходит интенсивное профессиональное общение, которое одновременно и презентует результаты научных дебатов и задает импульс к обсуждению новых тем. В сообществе историков «Исторический вестник» воспринимается как аполитичное научное издание и имеет небывалый успех. Возникнув в 1880 г., через 8 лет журнал издавался тиражом уже в 5200 экземпляров, а к 1914 г. – в 13 тысяч. Журнал занял ведущее положение исторических журналов, наряду с «Русским Архивом» и «Русской Стариной». Отличительной чертой «Исторического вестника» было стремление публиковать на своих страницах и законченные научно-исследовательские работы, и литературные произведения, и рецензии, и обзоры, сочетая тем самым коммерческий успех, научность и доступное изложение материала.

К последней группе периодических изданий, на страницах которых появлялись небольшие заметки профессиональных историков или любая другая информация о них, относились историко-литературные, литературно-политические, научно-популярные, критико-библиогра-фические, общественно-политические, иллюстрированные журналы. Среди них можно выделить журналы со специализированным неисторическим уклоном – «Русский Филологический вестник», «Филологическое обозрение», «Семья и школа», где возможна была междисциплинарная коммуникация историков с представителями гуманитарного знания. Среди остальных изданий имелись журналы с явной политической направленностью («Минувшие годы», «Голос минувшего», «Вестник Европы», «Мир Божий», «Русский вестник» и др.), в которых историки принимали участие в зависимости от их политических интересов (например, П. Н. Милюков помещал свои статьи в «Мире Божьем», в «Русской мысли» В. И. Герье, В. О. Ключевский, в «Русском богатстве» В. И. Семевский и т.д.). Была еще категория «обывательских», но весьма популярных журналов, среди которых выделялась «Нива» – еженедельный журнал литературы, политики и современной жизни с приложениями (тираж достигал 200 тыс. экз.). На его страницах помещались краткие заметки о событиях «в научной жизни», из которых широкая публика узнавала не только о главных событиях в исторической науке, но и о содержании тех или иных споров, научных достижений.

Характеризуя коммуникативное пространство периодических изданий исторической науки рубежа XIX–XX вв. следует отметить, что из выделенных четырех групп наибольшую интенсивность имели специализированные журналы наподобие «Исторического вестника», которые изначально формировались как коммуникативная площадка профессиональных историков. Таких журналов было немного (три с большим тиражом и четыре с небольшим), но именно они концентрировали вокруг себя практически всех историков-профессионалов (и даже любителей старины), на их страницах осуществлялась, как правило, внутридисциплинарная коммуникация. Второй по значимости была группа периодических изданий (девять наименований), выпускаемых официальными научно-историческими обществами, самыми популярными из которых были Чтения Московского общества истории и древностей Российских. Здесь коммуникация приобретала сугубо специализированный характер, во многом ориентируясь на интересы своего официального органа.

Междисциплинарную коммуникацию осуществляли пять специализированных изданий, выходившие при неисторических обществах: юридических, филологических, антропологических, географических. Но участие историков не было систематическим, что подчеркивало отсутствие стремления исторической науки к междисциплинарному общению и строгому ограничению «своего исследовательского поля». Особую важность приобретала внешняя коммуникация, с одной стороны ориентированная на властный уровень (Журнал Министерства народного просвещения), а с другой – на социокультурный контекст эпохи, связанный с непрофессиональным читателем, обывателем рубежа XIX–ХХ вв. Участие в первой группе (куда мы отнесли только один журнал) было подчинено особым законам, связанным с поддержанием запросов власти и, естественно, с «политической благонадежностью» автора.

Самой пестрой оказалась последняя группа журналов (23 наименования), где коммуникация носила непостоянный, можно сказать, случайный характер, активизируясь в юбилейные даты и значительно ослабевая в связи с политизацией того или иного издания. Но этот тип коммуникации был очень важен для исторического сообщества, так как он осуществлял обратную связь с широкой публикой и формировал так называемый «социальный заказ» исторической тематики. Через этот канал общество узнавало о важных маркирующих событиях внутри научного сообщества историков, таких как защита диссертаций, публичные выступления, назначения на административные должности и т.п. На страницах этих журналов также происходило междисциплинарное общение с представителями других гуманитарных дисциплин (филологами, библиографами, военными, искусствоведами) и даже с естественниками. Но оно носило зачастую также фрагментарный характер.

В советский период наблюдаются трансформации коммуникативной сетки исторической науки, в частности, на некоторый период сохраняются старые журналы, появляются новые издания, меняется взаимоотношение, как самих изданий, так и авторов с властью.

БИБЛИОГРАФИЯ

• Алеврас Н. Н. «Своя игра»: историк вне «школьной» традиции или опыт персонального выбора в пространстве историографического быта // Мир историка: историографический сборник / Под ред. С. П. Бычкова, А. В. Свешникова. Вып.4. Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 2008. С. 238–267.
• Алеврас Н. Н. Ключевский и его школа (фрагменты лекционного курса «отечественная историография») // Вестник ЧелГУ. Сер. 1. История. 2005. № 2. С. 99–113.
• Александр Евгеньевич Пресняков: письма и дневники, 1889–1927. СПб.: Дмитрий Буланин, 2005. 968 с.
• Ананьич Б. В., Панеях В. М. О петербургской исторической школе и ее судьбе // Отечественная история. 2000. №5. С. 105–114.
• Антощенко А. В. П. Г. Виноградов: долгое краткое возвращение в alma mater // Мир историка: историографический сборник / Под ред. В. П. Корзун, А. В. Якуба. Вып.5. Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 2009. С. 178–205.
• Брачев В. С. «Наша университетская школа русских историков» и ее судьба. СПб., 2001. 246 с.
• Гришина Н. В. «Научное исследование… составляет мое истинное жизненное призвание»: мотивы вхождения в науку историков конца XIX – начала ХХ вв. // Мир историка: историографический сборник / Под ред. В. П. Корзун, А. В. Якуба. Вып.5. Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 2009. С. 151–177.
• Гришина Н. В. «Школа В. О. Ключевского» в исторической науке в российской культуре. Челябинск: Энциклопедия, 2010. 288 с.
• Кефнер Н. В. Научная повседневность послевоенного поколения советских историков: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. к.и.н.. Омск: Изд-во ОмГУ, 2006. 26 с.
• Кныш Н. А. Образ советской исторической науки и историка в газете «Культура и жизнь» (к вопросу об особенностях коммуникативного пространства) // Мир историка: историографический сборник / Под ред. С. П. Бычкова, А. В. Свешникова. Вып.4. Омск: Изд-во Ом. гос. ун-та, 2008. С. 332–364.
• Корзун В. П. Жизненный мир и наука: отец и сын Лаппо-Данилевские // Ейдос. Альманах теории исторической науки. Вып.4. Киев 2009. С. 407–409.
• Мамонтова М. А. Неформальные сообщества историков как коммуникативная площадка исторической науки // Научное наследие С. Ф. Платонова в контексте развития отечественной историографии: Материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения академика С. Ф. Платонова (г. Нижневартовск, 15 мая). Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. гуманит. ун-та, 2010. С. 8–13.
• Мамонтова М. А. Полемика С. Ф. Платонова и Д. И. Иловайского по поводу модели исторического исследования как коммуникативное событие // Феномен несогласия в истории гуманитарных и естественных наук и биографиях ученых: Хрестоматия. Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2007. С. 427–430.
• Мохначева М. П. Журналистика и историческая наука. В 2 кн. Кн. 1. Журналистика в контексте наукотворчества в России XVIII–XIX вв. М.: РГГУ, 1998. 383 с. Кн. 2: Журналистика и историографическая традиция в России 30–70-х гг. XIX в. М.: РГГУ, 1999. 511 с.
• Мягков Г. П. Научное сообщество в исторической науке: опыт русской исторической школы. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 2000. 298 с.
• Мягков Г. П., Филимонов В. А. Казанские ученые в коммуникативном пространстве Н. И. Кареева // Ученые записки Казанского университета. – Сер. Гуманит. науки. 2009. Т. 151, кн. 2, ч. 1. С. 164–173.
• Об издании сборника «Древняя и Новая Россия» в 1875 г. // Древняя и новая Россия. 1875. №1. С. 5–6.
• Письма русских историков (С. Ф. Платонов, П. Н. Милюков) / Под ред. проф. В. П. Корзун. Омск: ООО «Полиграфист», 2003. 306 с.
• Ростовцев Е. А. А. С. Лаппо-Данилевский и петербургская историческая школа. Рязань, 2004. 352 с.
• Свешников А. В. «Вот вам история нашей истории». К проблеме типологии научных скандалов второй половины XIX – начала ХХ в. // Мир историка: историографический сборник / Под ред. В. П. Корзун, Г. К. Садретдинова. Вып.1. Омск: Изд-во ОмГУ, 2005. С. 231–262.
• Свешников А. В., Антощенко А. В. Конфликт без скандала в университетской среде // Мир Клио. Сборник статей в честь Лорины Петровны Репиной. Т. 2. М.. 2007. С. 115–134.
• Серых А. А. Поколенческая идентичность историков России в конце XIX – начале ХХ вв.: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ. к.и.н. Омск, 2010. 23 с.
• Сидорова Л. А. Советская историческая наука середины ХХ века: Синтез трех поколений историков. М.: ИРИ РАН, 2008. 294 с.

Цамутали А. Н. Петербургская историческая школа // Интеллектуальная элита Санкт-Петербурга. Ч.1. СПб., 1993. С. 138–142.

Книгоиздатель, типограф, переводчик, владелец книжных магазинов в Москве. Старший брат .

Анатолий Иванович Мамонтов родился в 1839 году в Ялуторовске, в состоятельной семье купца и предпринимателя, потомственного почетного гражданина Ивана Федоровича Мамонтова (1802-1869) и Марии Тихоновны Лахтиной (1810-1852). У Мамонтовых было восемь детей, двое из которых умерли в детском возрасте. Анатолий был третьим ребенком в семье. В Ялуторовске в доме Ивана Федоровича бывали ссыльные декабристы, с которыми он был дружен. В 1849 году семья переехала в Москву, где Анатолий начал учиться во 2-й гимназии на Елоховской улице. После окончания гимназии он поступил в Московский университет на естественное отделение физико-математического факультета, который окончил в 1860 году действительным студентом (без защиты дипломной работы).

После учебы уехал в Европу, где в Италии познакомился с певицей Марией Александровной Лялиной, дочерью коллежского асессора. В 1864 году в Милане состоялся их брак, который не был одобрен отцом. С двадцатилетнего возраста, лишенный поддержки отца, вынужден был жить самостоятельно. Проживал в это время в Москве в Камергерском переулке.

В 1862 году Анатолий Иванович занялся издательской деятельностью. Он арендовал на трехлетний срок одну из лучших московских типографий - типографию Лазаревского института восточных языков. Через год им было основано собственное издательство.

С 1864 года действовала созданная А. И. Мамонтовым женская типография, существовавшая в форме коммуны.

В 1871 году он приобрел в собственность каменные палаты Головина в Леонтьевском переулке. По заказу Мамонтова архитектор Гартман перестроил фасады палат, оформив их в псевдорусском стиле. В зданиях жила семья Анатолия Ивановича, там же разместилась типография и магазин книг и игрушек «Детское воспитание». С этого времени семью Анатолия Ивановича многочисленная родня стала называть Мамонтовы - «Леонтьевские».

В 1892 году А. И. Мамонтов учредил акционерное общество «Товарищество типографии А. И. Мамонтова». Были открыты новые книжные магазины на Неглинке, 19 и Рождественке, 8.

Главным направлением деятельности Мамонтова стало издание учебной, научно-популярной, справочной литературы. Особое внимание также уделялось художественной и детской литературе, а также альбомам по искусству, каталогам, репродукциям. Просветительская деятельность Мамонтова-издателя была высоко оценена современниками.

А. И. Мамонтов поднял типографское дело на высокий технический и художественный уровень. В его типографии стали использоваться наиболее совершенные на тот момент скоропечатные машины. Он одним из первых в России начал внедрять новые приемы печати в своей продукции, в первую очередь, чтобы улучшить качество иллюстрированных изданий. Для этого он использовал хромо-цинкографию, литографию, фототипию, гелиогравюру.

Большое значение издатель Мамонтов придавал художественной стороне издательского дела. Для оформления своих изданий он привлекал знакомых художников - В.А. Серова, и А.М. Васнецовых, И.Е. Репина , А.С. Степанова.

В издательстве Мамонтова на протяжении 1895-1899 годов выходил богато иллюстрированный детский журнал «Детский отдых», который редактировала Мария Александровна, супруга Мамонтова. В журнале публиковались лучшие образцы русской и зарубежной художественной литературы для детей, научно-популярные материалы, публицистика. Был также практический отдел с детскими играми, сценариями праздников, развивающими заданиями. В слове к читателям первых номеров было сказано, что новая редакция «обратит особое внимание на отдел, посвященный искусству во всех его отраслях, а также расширит отдел детских игр, занятий и работ», стараясь содействовать развитию в юных читателях «самостоятельности, интереса к знанию, художественного чутья и любви к родине».

Как приложение к журналу была выпущена детская книжная серия «Десять чтений по литературе». Для совсем маленьких выходила «Библиотека-крошка», включавшая одиннадцать книг.

В 1895 году в мамонтовском издательстве вышел сборник басен Крылова с иллюстрациями В.А. Серова. В 1899 году было напечатано трехтомное собрание сочинений с иллюстрациями В.М. Васнецова, М.А. Врубеля, К.А. Коровина, и других художников, ставших хрестоматийными.

В 1900 году был издан комплект крупноформатных репродукций картин В.М. Васнецова. Комплект, состоявший из 15-ти листов, сопровождался подборкой сочинений русских писателей и поэтов, летописей, былин и народных сказок.

В 1896 году в издательстве Мамонтова выпускался иллюстрированный научно-популярный альманах «Искусство и наука».

Особое место в ряду изданий А. И. Мамонтова занимала детская книжная серия «с картинками в красках с золотом» по акварелям С.В. Малютина. Пять книг этой серии, а также ряд других изданий А.И. Мамонтова в 1900 году были отмечены Серебряной медалью на Всемирной выставке в Париже.

А. И. Мамонтов в своей типографии печатал каталоги частных собраний и галерей. Качество их полиграфии было одним из лучших в России. Каталог Третьяковской галереи 1887 года вышел в типографии Мамонтова. Там же в 1896 году был напечатан «Обзор первой выставки картин художников исторической живописи в Императорском Российском Историческом музее в Москве».

Отдельно стоит отметить высочайшее качество переплетных работ мамонтовской типографии: оформление обложек мамонтовских изданий и по дизайну, и по используемым материалам было одним из лучших в стране.

Анатолий Иванович Мамонтов был известен и как переводчик. В 1897-м и 1901-м годах в его типографии вышел перевод «Фауста» Гете, выполненный самим издателем.

При магазине «Детское воспитание», который был всецело детищем супруги А. И. Мамонтова, ею же была открыта столярная мастерская, тесно сотрудничавшая с аналогичной столярной мастерской Е.Г. Мамонтовой в . В мастерской производили оригинальные детские игры и игрушки, отличавшиеся высоким художественным уровнем и качеством исполнения. Предположительно, именно в мамонтовской мастерской в Леонтьевском переулке токарем В.П. Звездочкиным была выточена первая русская кукла-матрешка, расписанная художником С.В. Малютиным.

Семья Анатолия Ивановича была дружна со многими известными русскими художниками, литераторами, театральными деятелями. В их доме принимали множество гостей, Мамонтовы - «Леонтьевские» жили открыто и хлебосольно. Известны портреты дочерей Анатолия Ивановича - Людмилы, Прасковьи, Натальи, Татьяны, с любовью написанные В.А. Серовым и В.М. Васнецовым.

У А.И. Мамонтова и М.А. Лялиной был счастливый брак, они воспитали семерых детей. После рождения внуков Иван Федорович Мамонтов простил сына и возобновил отношения с ним. Овдовев, в 1904 году А.И. Мамонтов повторно женился на М.М. Городецкой, но этот брак оказался недолгим.

В издательской деятельности помощником отца и его преемником стал сын Михаил Анатольевич Мамонтов.

В октябре 1905 года от последствий перенесенного тяжелого инсульта А.И. Мамонтов умер. Его прах захоронен на Новодевичьем кладбище Москвы.