§ 23. Поэма Гомера «Одиссея» Хитроумный ОдиссейМного лет продолжалась Троянская война. Взять Трою ахейцам удалось лишь благодаря находчивости царя Одиссея – правителя небольшого острова Итака. Однажды темной ночью они погрузились на корабли и отплыли от берегов Трои.

Поистине одно из самых великих творений античности, эпическая поэма Гомера «Илиада», приводит в восторг учёных, ломающих голову над её загадками, и вселяет ужас в студентов, которых настигает участь близко познакомиться с этим культурным достоянием. Только избранные и особо упорные дочитывают её до конца. И тому есть простое объяснение — мало того, что с момента написания поэмы прошли тысячелетия, и стиль речи сильно изменился, вследствие чего современному читателю тяжело воспринимать язык произведения, так препятствий добавляют еще и гекзаметр, неимоверные описания и резкие смены действия. Благодаря этому провести сюжетную линию или понять кто на чьей стороне довольно сложно. Но возможно! Поэтому попробуем разобраться в одном из самых интересных аспектов поэмы — мифологическом. Что и кто за этим стоит, и чью сторону принимает в троянской войне.

Даже те люди, которые не имеют никакого представления, что существует «Илиада», так или иначе, знают о мифах Древней Греции. И в гомеровскую поэму вошли мифы так называемого «Троянского цикла». В древности греки верили, что на все их земные дела, на жизни каждого человека влияют боги. Поэтому они их почитали, приносили им жертвы, строили храмы. Так что не удивительно, что в повествование, повествующее об историческом сражении ахейцев (греков) и илионцев (троянцев) вплетены боги, то помогающие, то вредящие воинам.Троянское сражение не оставило равнодушными многих богов.

Роль Фетиды

В первую очередь, стоит сказать о морской нимфе Фетиде — матери Ахиллеса, которая была, в частности, на стороне своего сына – ахейца. Она взяла с могучего Зевса обещание, что ахейцы будут терпеть поражения до тех пор, пока не возместят её сыночку полный моральный ущерб за причинённую обиду (речь идёт о ссоре Агамемнона и Ахиллеса из-за пленниц Хрисеиды и Брисеиды, после которой Ахилл отказывается продолжать сражаться вместе).

Зевс в борьбе с перенаселением Земли

Конечно же, большой вклад в троянскую войну внёс верховный бог Зевс, который в целом занимает нейтральную позицию. Его целью было помочь отягощённой большим населением Земле (которая попросила его уменьшить количество людей), поэтому, думаю, кого убирать, ему было всё равно, главное уложиться в нормативы. Но так как Фетиде он тоже дал обещание — подпортить жизнь ахейцам за её оскорблённого сына, громовержец убивает сразу двух зайцев. Поэтому в большей степени он помогает троянцам, а другим богам вмешиваться в войну запрещает. К его «заслугам» можно приписать несколько особо значимых моментов:

• По велению громовержца Сон ночью внушает Агамемнону, что он сможет справиться с Троей и без Ахиллеса, вследствие чего он принимает решение снова отправить свою ослабевшую армию на сражение.
• Когда Гектор ранен и падает духом, Зевс отправляет ему на помощь Аполлона, чтобы тот наделил его силой и храбростью сражаться дальше.
• Отправляет Эриду (богиня раздора и хаоса) на корабль Одиссея, чтобы она своим криком вдохнула в ахейцев смелость и желание воевать дальше.
• С Иридой (богиня радуги и вестница Олимпа) отправляет Гектору послание, чтобы он не вступал в битву, а лишь вдохновлял свои войска до тех пор, пока не будет ранен Агамемнон.
• Зевс предрешает исход войны с помощью золотых весов, на которые бросает жребий смерти. Исход – троянцам суждено проиграть эту войну, Гектору – погибнуть.

Несмотря на то, что Зевс изображён великим, блистающим и могучим богом, которому, казалось бы, всё подвластно, на деле он оказывается не таким уж и всемогущим. Временами в его действиях проскальзывают сомнения, импульсивность или же даже нелогичность. Он не может уследить даже за тем, что происходит на Олимпе в его отсутствие, и, даже зная коварство своей супруги, всё равно ведётся на её обман.

Гера и ее вклад в судьбу Илиона

Прекрасная супруга громовержца Гера не хочет просто наблюдать, как ахейцы претерпевают неудачи одну за другой, потому что с некоторых пор троянцев она не жалует (Парис присудил золотое яблоко в споре трёх богинь Афродите, а не ей, что сильно задело её самолюбие). В отличие от других богов, она не появляется во время битвы, но неизменно пользуется своим проверенным оружием – хитростью, обманом и красотой. Чтобы позволить ахейцам победить, она строит коварный план – очаровать, соблазнить и, наконец, усыпить Зевса, наблюдающего за сражением с высокой горы Иды. Для этого она заручается поддержкой Посейдона, который вступает в битву на стороне ахейцев, обманом одалживает у Афродиты волшебный пояс обольщения и уговаривает Сон усыпить Зевса. На некоторое время это помогает ахейцам, но лишь до тех пор, пока проснувшийся от сладкого сна Зевс снова не возьмёт ситуацию в свои руки.

Страх и ненависть Афины

Богиня мудрости и справедливой войны Афина по той же причине, что и Гера, сражается на стороне ахейцев. Среди них она особо выделяет Одиссея и Ахиллеса, ради победы которых она принимает далеко не самые справедливые меры. Некоторые из них выглядят мелочно и подло:

• Во время одной из битв она позволяет себе напасть на Арея и Афродиту, вдобавок выкинув в их сторону парочку оскорблений.
• Останавливает Ахиллеса, когда тот хочет убить Агамемнона после той судьбоносной ссоры из-за пленниц.
• Подстрекает Пандара выстрелить в Менелая из лука, когда стороны были готовы разойтись. Это развязало войну дальше.
• Периодически помогает Диомеду, то и дело излечивая его, впридачу дав своё божественное разрешение ранить Афродиту на поле боя, что он, собственно говоря, и делает, при этом Арею тоже от него достаётся.
• Переодически помогает хитроумному Одиссею.
• Спасает Ахилла от копья Гектора.
• А потом тому же Ахиллесу помогает убить Гектора.

Афродита на тропе войны

Казалось бы, что делать на войне богине красоты и любви – прекрасной Афродите. Но и для неё нашлось там место — на стороне илионцев. Во время решающего поединка между Менелаем и Парисом, видя, как её любимец проигрывает, она уносит Париса с поля боя, как бы иронично это ни звучало – прямо в спальню, где они с Еленой, как ни в чём не бывало, предадутся любви. На то она и Афродита.

Как истинная любящая мать она спасает своего сына Энея, получившего рану от Диомеда, попросив Аполлона перенести его с места сражения. Тогда же вдохновлённый Афиной Диомед ранит и её.

Аполлон послал даже моровую язву

Всем известно, что бог музыки и искусства Аполлон прекрасно стреляет из лука, и этим навыком он неоднократно воспользовался на поле боя, помогая воинам Трои. В самом начале поэмы, разгневанный бог с помощью стрел насылает на войско ахейцев моровую язву за причинённое его жрецу Хрису оскорбление (Агамемнон отказывался выдавать Хрису его дочь даже за выкуп).

Особенно часто на поле боя он помогает своему любимцу Гектору, до тех пор, пока весы судьбы не нарекают ему гибель. Главную роль он сыграл в убийстве Гектором Патрокла, оставив ахейца в ужасе и практически безоружным.

Посейдон хочет, но не может

Верховный бог морей ведёт себя довольно неоднозначно, но его можно понять и простить! Всем сердцем он желает помочь ахейцам, но нервно ходит из угла в угол и никак не может выбрать между своей гордостью божественного масштаба, которая подсказывает ему быть чуточку решительнее и вмешаться в битву, и благоразумием, которого у него тоже достаточно, чтобы не нарваться на божественный гнев старшего брата Зевса. Ещё и эта Гера мутит воду – иди, говорит, помоги ахейцам, сколько жертв и даров они тебе преподнесли, как ты можешь в стороне оставаться! На что повелитель морей раздраженно отвечает, что пусть никто из бессмертных даже не думает перечить верховному богу Зевсу, сказал не вмешиваться – не вмешиваемся! Сел опечаленный в сторонку, смотрит на сражение, видит, как гибнут доблестные ахейцы и тут как вскипит! Чем же он хуже Зевса?! Тем, что немного позже родился, или тем, что ему жребий выпал морем управлять?! Так и порешил Посейдон, что имеет право на роль верховного бога не меньше, чем громовержец, да и не может ему никто запрещать самостоятельно принимать решения! Вот с такими приятными мыслями морской бунтарь отправился поднимать совсем упавший дух ахейцев, так же, как только что поднял свой. В виде сметного ходил он меж ахейцев, и неоднократно своими пафосными речами помог им взять преимущество над троянцами. Но тут просыпается обманутый своей ненаглядной женой Зевс, и присылает Посейдону весть – выходи из битвы или будешь биться со мной! Мятежный дух и чувство собственного достоинства ещё не покинули морского повелителя, и он чуть было не нарывается на божественный гнев, выкрикивая, что пусть с таким пылом Зевс своих детей учит, что им делать, а что нет, но Ирида взывает к его благоразумию. Посейдон, покорившись, уходит восвояси, напоследок обиженно кидая угрозу, что если Зевс не позволит потом разрушить Трою, наживет себе врага в лице бессмертного морского бога. Последнее слово осталось за Посейдоном, маленькая, но победа!

Марс: он — не он, когда голоден

Несмотря на то, что бог войны — самый импульсивный, буйный и кровожадный, в «Илиаде» его образ настолько жалок, что даже смешон. Он походит на глуповатого увальня, который получает тумаки то с одной стороны, то с другой, а не на величественного бога и непобедимого воина. Он всячески помогает троянцам и поднимает в них воинственный дух. Но то он от Афины синяков наполучает, то от какого-то простого смертного Диомеда ранение. И главное, плачется об этом недоразумении отцу своему Зевсу, а тот только раздражается на него.

Сходство античных богов с людьми в поэме Гомера поразительно: они так же подвержены страстям, могут быть жестокими, коварными, мстительными и жалкими или же великодушными и добрыми. Они веселятся на пирах, плетут интриги, ссорятся друг с другом из-за мелочей, совершают ошибки. Имеют свои слабости, привязанности и индивидуальность. Одним словом, они ничем не лучше людей, а в некоторой степени даже хуже. От вечной скуки их спасают только люди, с судьбами которых они играют. Возвысив себя над миром, они жаждут лишь поклонения и подчинения их воле, внутри них пустота, которую невозможно заполнить, а потому им часто всё равно, сколько людей погибнут от их рук. И несмотря ни на что, они остаются богами – имеют сверхъестественные силы, красоту и вечную жизнь.

Интересно? Сохрани у себя на стенке!

Ещё в конце XIX века эпическая поэма Гомера «Илиада» считалась поэтическим вымыслом, творчеством народной фантазии. «Илиаду» учили в школах, цитировали, восхищались ею, как художественным произведением глубокой старины, как литературным памятником древней культуры. Признать же, что в «Илиаде» описаны действительно бывшие исторические события, никто не решался. Но вот появился немецкий любитель-археолог Генрих Шлиман, прославивший своё имя раскопками на месте древней Трои, Микен и Тиринфа, описанных Гомером. Раскопки Шлимана в 70-х и 80-х годах прошлого века неожиданно пролили свет на героическую эпоху, описанную Гомером. Шлиман нашёл легендарную Трою, открыл древнюю эгейскую культуру, о которой до тех пор историки ничего не знали, и своим открытием продвинул знание истории вглубь ещё почти на тысячу лет.

Генрих Шлиман был сыном бедного протестантского пастора. Однажды в детстве он получил от отца в подарок книгу «Всемирная история для детей», где, между прочим, была изображена объятая пламенем легендарная Троя, описанная Гомером. Мальчик тут же поверил, что Троя действительно существовала, что её громадные стены не могли быть окончательно разрушены, что они, наверное, скрыты под горами земли и мусора, нанесёнными столетиями. И он решил, что впоследствии, когда станет взрослым, непременно найдёт и откопает Трою.

Но семья Генриха обеднела, мальчику пришлось бросить школу и поступить на работу в мелочную лавку, где он проводил целые дни. Вскоре он заболел туберкулёзом, не смог работать, однако мечта о Трое не покидала его. Мальчик ушёл пешком в Гамбург, чтобы снова поступить на работу, и нанялся юнгой на корабль, который отплывал в Америку. В Немецком море во время сильного шторма корабль потерпел крушение, и Шлиман едва спасся от гибели. Он очутился в Голландии, в чужой стране, без всяких средств к существованию. Однако нашлись добрые люди, которые поддержали его и устроили на работу в одной из торговых контор.

По вечерам в свободные часы Шлиман занимался изучением иностранных языков, на что тратил половину своего заработка. Жил он на чердаке, питался скудно, однако упорно изучал языки, в том числе и русский.

В 1846 году Шлиман переехал в Петербург в качестве агента торгового дома, а вскоре стал вести самостоятельную торговлю. Ему повезло; он смог накопить деньги и к 1860 году был уже настолько богат, что ликвидировал дело и решил, наконец, осуществить лелеемую им с детства мечту - начать поиски Трои. В 1868 году Шлиман отправился в Малую Азию к побережью Мраморного моря. Руководствуясь только указаниями «Илиады», он начал раскопки на холме Гиссарлык, в нескольких километрах от Геллеспонта, в северо-западном углу Малой Азии.

Само название холма подсказывало, что рыть надо именно здесь. Гиссарлык означает по-турецки «место развалин». Да и местность очень походила на ту, где, по описанию «Илиады», находилась Троя: на востоке гора, на западе река, вдали виднелось море.

Шлиман начал раскопки в 1871 году на собственные средства. Помощницей была его жена-гречанка, которая также верила описаниям Гомера. Энергия, увлечение и бесконечное терпение, которые обнаружили Шлиман и его жена при раскопках, достойны удивления: они мирились со всеми неудобствами походной жизни, переносили всевозможные трудности, терпели и стужу и зной. Сквозь деревянные щели домика, построенного Шлиманом, продувал такой резкий ветер, что нельзя было зажечь керосиновую лампу; зимой холод в комнатах достигал четырёх градусов, иногда даже замерзала вода. Днём всё это было сносно, потому что они были всё время в движении на воздухе, но вечером, как говорил Шлиман, - «кроме нашего одушевления к великому делу открытия Трои, мы не имели ничего, что согревало бы нас!»

Как теперь установлено, на холме Гиссарлык было девять городов или поселений, последовательно возникавших один на месте другого. Чем выше был слой, тем моложе - поселение. Самый верхний город был построен в начале нашей эры. Перед Шлиманом стоял вопрос: как глубоко надо рыть, чтобы достигнуть Трои Гомера?

В «Илиаде» сказано, что Троя сгорела, и Шлиман вскрывал один слой за другим, забираясь всё глубже, но не находил никаких следов пожара. Наконец он добрался до небольшого поселения, окружённого невысокой стеной, где было много обгорелых предметов. Шлиман решил, что это гомеровская Троя. Но он, всю жизнь мечтавший об её открытии, ошибся. Это поселение скорее всего можно отнести к III тысячелетию до нашей эры. Видимо, Шлиман так спешил дорыть до сожжённого города, что по дороге не заметил подлинной Трои и разрушил её стены. Только после смерти Шлимана его сотрудником Дёрпфельдом были открыты уцелевшие древности вышележащего города, который относится к XVIII веку до нашей эры и который можно отождествить с Троей Гомера.

Во время раскопок Шлиман открыл большой клад, названный им «кладом Приама». Рабочие во время раскопок случайно натолкнулись на золотой предмет. Шлиман тотчас догадался, что тут близко скрывается важная находка, но он боялся, что рабочие могут похитить вещи. Чтобы спасти находку, он раньше обыкновенного приказал идти на обед, и, когда все ушли, он собственноручно, с опасностью для жизни - так как стена, под которой приходилось копать, ежеминутно грозила обрушиться - принялся за раскопки. И он действительно нашёл и сохранил для науки богатый клад, состоявший из медных, серебряных и золотых сосудов разной формы и величины. В одной вазе лежали две великолепные диадемы и множество, мелких золотых вещиц, головная повязка, немало серёг и браслетов, два кубка. В состав клада, кроме того, входило бронзовое оружие.

Разрез построек на Гиссарлыке: 1 - первоначальный холм; 2 - старинный город, принятый Шлиманом за Трою; 3 - гомеровская Троя, открытая Дёрпфельдом; 4 - греческий город времён начала нашей эры.

В легендарной истории Греции Микены играют видную роль. По преданию, Микены воздвиг мифический герой Персей, причём строителями были мифические великаны-циклопы - с одним глазом на лбу. Все поэтические легенды греков говорят о былой славе, богатстве и могуществе Микен, а Гомер прямо называет Микены «златообильными». По преданию, Микены были центром сильного и богатого царства, которым правили могущественные владыки. Раскопки Шлимана всё это подтвердили.

Давно уже были известны развалины Микен: остатки стен, сложенных из колоссальных камней, с знаменитыми «Львиными воротами» и куполообразная могила, названная «Сокровищницей царя Атрея».

Шлиман начал свои раскопки на месте предполагавшегося акрополя, потому что в легендах говорится, что именно там были могилы микенских царей. Через несколько недель после того, как раздались первые удары заступа, внутри акрополя перед глазами Шлимана открылся целый мир новой, ещё неизвестной культуры. В могилах лежало до семнадцати погребённых тел, которые буквально были завалены драгоценностями. Тут были золотые маски, покрывавшие лица умерших, диадемы, нагрудники, перевязи, золотые бляхи, украшавшие одежду, перстни, браслеты, оружие, множество сосудов металлических и глиняных, изображения бычьих голов и разных животных, несколько золотых идолов, мечи с инкрустациями и золотые кубки с изображениями быков, птиц и рыб.

Один золотой кубок на высокой ножке был украшен двумя голубями. Рассматривая его, Шлиман вспомнил, что подобный сосуд описан у Гомера в «Илиаде»:

«Кубок поставила чудный, с собой привезённый Нелидом.
Весь золотыми гвоздями обитый, имел он четыре
Ручки; и около каждой из золота по две голубки
Словно бы зёрна клевали».

Находки Шлимана превзошли все ожидания. То, что раньше признавалось только поэтическим вымыслом, оказалось действительностью! Легенды о богатстве и могуществе Микен не только нашли себе полное подтверждение, но оказались даже слабее действительности.

Такими же значительными и интересными были раскопки Шлимана в Тиринфе - городе, названном Гомером «крепкостенным». По преданию, Тиринф был также сооружением циклопов. Возвысившись, Микены затмили его былую славу. Развалины Тиринфа представляли собой груды камней, ещё более колоссальных, чем в Микенах.

Тиринф, как и Микены, был построен на холме, вершина которого была обнесена толстыми крепостными стенами высотой в 20 метров. Они были сложены из каменных глыб весом от 3 до 13 тонн. Местами толщина стен доходила до 8 метров. В стенах была сеть галерей и камер со стрельчатыми сводами, служившими для складов провианта. В Тиринфском дворце, как и в Микенском, имелось центральное помещение, где происходили совещания царя со знатью и пышные пиры, Гомер называл его «палатой пиров». Затем имелась мужская половина помещений, женская половина, комната, служившая баней, пол которой состоял из цельной каменной плиты в 20 тонн весом. И здесь же были найдены глиняные трубы водопровода.

Без воодушевлённой веры в то, что описывал Гомер, Шлиман не сделал бы своих великих открытий! Он не мог бы совершить то, что совершил, не смог бы приподнять завесу над древнейшей историей! Он открыл перед нами новый горизонт, открыл ещё неизвестную эгейскую культуру только потому, что поверил в достоверность древних сказаний!

1. Мифическая фигура Гомера.

2. Илион Гомера и Троя Шлимана.

3. Мифологическое сознание: нераздельность двух Миров.

Краем, вскормившим тебя, Колофон называют иные,

Славную Смирну - одни, Хиос - другие, Гомер.

Хвалится тем еще Иос, равно Соломин благодатный,

Также Фессалия, мать рода лапифов. Не раз

Место иное отчизной твоей величалось. Но если

Призваны мы огласить вещие Феба слова,

Скажем: великое небо отчизна твоя, и не смертной

Матерью был ты рожден, а Каллиопой самой.

Антипатр Сидонский

В эпосе Гомера причудливым образом переплелись две реальности: историческая и мифологическая. Да и сама фигура Гомера, автора «Илиады» и «Одиссеи», для нас не менее сказочна, чем Ахилл и Одиссей или боги древних греков. Еще в античности не существовало единого мнения, где же родился великий поэт древности. Именно скудность сведений о жизни Гомера, вероятно, сыграла роль в формировании мифического образа мудрого слепого старца, вроде прорицателя Тиресия из «Одиссеи».

Большинство исследователей предполагает, что Гомер жил в VIII веке до н. э. в Ионии. Вероятно, Гомер был одним из декламаторов-рапсодов, пришедших на смену певцам-аэдам. Рапсоды уже не аккомпанировали, как их предшественники, на кифаре; они не пели исполняемые произведения, а читали их нараспев. Исполнялись не только свои, но и чужие произведения.

Был период, когда некоторые ученые отвергали само существование Гомера, приписывая его произведения многим авторам. В его творениях изыскивались все новые и новые противоречия. Однако ломать вещь, чтобы понять ее суть не лучший способ познания. Целостное, непредвзятое восприятие «Илиады» и «Одиссеи» развеивает все нелепые попытки умалить глубину и совершенство этих произведений. Хотя речь в этих поэмах идет о столь далеких временах, что повествование похоже на сказку, Гомер по-прежнему близок к читателям. Дело тут в том, как он рассказывает о событиях минувшего.

Гомер глубоко человечен: он не старается ни чрезмерно восхвалять греков, ни чернить троянцев. Его позиция - над событиями, позиция мудреца, который судит о них не с точки зрения преходящего момента, а как бы с высоты орлиного полета - с вершин вечности. В смене радостей и страдания в человеческой жизни он видит естественный ход жизни, закон бытия, а не обреченность человека, как кажется это даже богам: «...из тварей, которые дышат и ползают в прахе, / Истинно в целой вселенной несчастнее нет человека!»

Мы знаем, что эпос Гомера имеет реальную историческую основу. В 1870 году немецкий археолог Генрих Шлиман отыскал развалины легендарной Трои. Но разрушенные укрепления сожженного города - лишь тень былого величия; а Илион Гомера - город, возведенный богами. Здесь, у его стен, в жестоком сражении встретились боги и герои, смертные потомки богов. Спор двух народов о господстве над Малой Азией в эпосе преображается в соперничество Менелая и Париса из-за прекрасной Елены, дочери Зевса.

«Илиада» полна противоречивых подробностей. Это связано с тем, что сюжет мифа о Троянской войне остался неприкосновенным, а к более ранним бытовым деталям добавлялись и более поздние.

Человек в эпоху Гомера еще не противопоставлял себя окружающему миру, как это свойственно современным людям. Боги Гомера ведут себя совсем как люди, лишь с тем отличием, что они бессмертны и более могущественны. Но и боги не всесильны: над ними, как и над смертными, властвует неизбежная Судьба, Рок, предопределение. Богам известны предначертания Судьбы; они могут предупредить человека об опасности, и тогда уж от него зависит, какой способ поведения он изберет. В этом особенность представления о Судьбе: она дает человеку право выбора. Но в дальнейшем, когда выбор сделан, события будут развиваться так, как это назначено в соответствие с конкретным поступком. Интересно отметить, что Гомер олицетворяет такие отвлеченные понятия, как Обида, Вражда, Молитва. Для Гомера и его современников они не менее реальны, чем Ахилл и Агамемнон, Гектор и Приам. Боги предстают перед нами далеко не идеальными, но это не означает, что автор решил высмеять их - просто такова особенность мифологического восприятия действительности.

Несомненно одно: Гомер был, есть и останется одним из величайших поэтов и философов. Сквозь сказочную оболочку мифа в его произведениях проступают живые человеческие характеры, правдивые конфликты - внутренние и внешние. Потому нет ничего удивительного, что многие города Греции спорили о том, какой город следует называть его родиной - Родиной мудреца.