Домашний быт русских царей xvi xvii столетиях. Домашняя жизнь русских царей

Русские Цари , (Иван грозный, Михаил Алексеевич, Алексей Михайлович...) до Петра Первого жили по своему русскому царскому этикету. Рассмотрим день жизни Алесея михайловича Романова.

Для самого Царя, для Царицы и для царских детей хоромы были разные и жили все отдельно. Царь в своих хоромах имел сени, переднюю комнату, рабочую комнату, крестовую комнату и опочевальню. Царица имела на одну комнату меньше, у неё не было рабочей комнаты. Хоромы Царя, Царицы и детей соединялись коридорами. Разумеется у всех были и отдельные прислуги.

Царский день начинался так. Просыпался Царь в 4.00 утра, к нему входил слуга-постельничий и помогал Царю помыться и одеться. Царь спал один в своей опочевальне, а царица одна в своих хоромах. Из опочевальни Царь следовал в Крестовую комнату, это была Царская домашняя Церковь. Там Царя уже ждал личный духовник и священники, которые уже ждали служить Царю молебен. Вся комната была в иконах, свечах и лампадах. В середине комнаты всегда клали новую икону, святого дня. Ежедневно с разных монастырей России, там где бывал престольный праздник, приносилась икона праздника из того монастыря для Царя, а так же свеча из того монастыря, просфора и святая вода. Так что просфоры и святая вода в доме Царя были ежедневно из разных монастырей. Когда Царь входил в крестовую комнату, тогда начинался молебен. Длился он не долго, минут 15. Потом Царь подходил целовать икону святого этого дня, духовник Царя окроплял святой водой и подавал просфору.

После молебна Царь посылал слугу в хоромы Царицы, чтобы узнать о здоровье Царицы, не болела ли она ночью и если она здорова, может ли он придти в её хоромы и навестить её. Царь всегда ждал ответ от гонца, в ожидании он слушал чтение слова поучения от дьяка и потом уже отправлялся в гости к Царице. Царица ждала Царя в передней комнате или столовой. Царь и Царица каждое утро здоровались в покоях Царицы и тогда уже вдвоём отправлялись в общую домашнюю Церковь отслушать обедню, которая служилась специально для Царя и Царицы.

Пока Царь молился в его хоромы собирались бояре. При появлении Царя все бояре должны были кланяться в ноги Царю. Если Царь кому-то уделял внимание словом или снимал шапку перед кем-то, то это была особая милость и тогда в ноги царю тот человек кланялся много раз, бывали случаи и до 30 раз.

К 9.00 утра, Царь, Царица и бояре торжественно шествовали в собор, для того чтобы присутствовать на Литургии. В соборе Царь проводил 2 часа, а если это был праздник то и 5-6 часов. Во время литургии проделывал до 1500 земных поклонов.

После литургии Царь и бояре шли в Царскую рабочую комнату. Царь садился и бояре стоя перед царём отчитывались о государственных делах. Ни один боярин не имел права садиться на приёме у Царя и только по пятницам Царь сзывал заседание боярской думы для решения гос.вопросов и тогда все бояре сидели вместе с Царём, но поодаль от Царя.

В 12.00 Царю надо было обедать. Если Царь на обед приглашал боярина или гостя, тогда обед проходил в хоромах Царя без присутствия Царицы. Если Царь ни кого не оставлял на обед, то он обедал с Царицей по предварительной договорённости в своих хоромах или хоромах Царицы. Если Царь желал, то на этот обед приглашал старших детей. Если у Царского ребёнка был День рождение или именины то готовился семейный обед. Такой обед готовился в хоромах Царицы и туда приглашался Царь и за столом собирались все дети.

К столу царя Алексея Михаиловича подавались всегда самые простые блюда, ржаной хлеб, немного вина, овсяная брага или легкое пиво с коричным маслом, а иногда только одна коричная вода. Но и этот стол никакого сравнения не имел с теми, которые государь держал во время постов. Великим постом царь Алексей обедал только три раза в неделю, а именно: в четверг, субботу и воскресенье, в остальные же дни кушал по куску черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу и пил по стакану полупива. Рыбу он кушал только два раза в Великий пост и соблюдал все семь недель поста... Кроме постов, он ничего мясного не ел по понедельникам, средам и пятницам; одним словом, ни один монах не превзойдет его в строгости постничества. Можно считать, что он постился восемь месяцев в году, включая шесть недель Рождественского поста и две недели других постов. Правда, когда постов не было, Царю подавалось на обед до 70 блюд, но не надо думать, что он всё съедал, он блюда передавал боярам, как милость со своего стола.
Подавались сначала холодные и печенья, разное тельное, потом жареное, и затем уже похлебки и ухи или ушное.

Стол Царю накрывал Дворецкий и Ключник. Накрывали скатерть, ставили соль, хрен, горчицу, хлеб. В соседней комнате такой же стол Дворецкий накрывал и себе. Царя кормили следующим образом. Прежде чем кушанье подать Царю, его ел повор, который потом передавал блюдо ключарю, ключарь нёс блюдо в хоромы Царя, а рядом с ним следовал Стряпчий, который должен был следить за блюдом и охранять его. Вначале блюдо ставили на стол Дворецкому, он пробовал и решал можно ли нести его дальше Царю. Дальше в хоромы блюдо нёс Стольник и у края стола передавал его Крайчиму, который пробовал блюдо перед Царём и ставил его на стол. Только тогда мог кушать Царь. Так же было и с вином. Позади Царя стоял слуга-чашник и весь обед в руках держал кубок с вином. Когда Царь требовал вина, Чашник наливал из кубка в чашу, отпивал с чаши и ставил чашу перед Царём.

После обеда Царь на часа три уходил спать.

К вечеру в его рабочей комнате собирались бояре, встречали отдохнувшего Царя все шли в домашнюю церковь на служение вечерни.

После вечерни Царь приглашал к себе детей. Царь с детьми читал жития святых. Часто он приглашал 100 летних старцев и с детьми слушал их опытные рассказы о жизни и путешествиях по Руси, приглашались для разговора так же блаженные и юродивые. Все шли в потешную палату, там у Царя были шуты. Пелись песни, были и танцы, играли музыканты, Царь с детьми играл в игры - жмурки, а со старшими в шашки или шахматы. Потехи как правило были зимой, а летом их часто заменяла охота.

После потех, царь отправлялся ужинать. А после ужина вновь шёл в крестовую комнату на минут 15 совершить вечерние молитвы. После молитвы Царь шёл спать и до постели его сопровождал и помогал раздеться Постельничий. Постельничий был обязан спать в царской опочевальни около Царя и охранять Царский сон. В опочевальню мог входить только Постельничий, а так же Стряпчий и два Стольника, это всегда были самые приближённые люди Царя. Ни Дворецкий, ни Ключарь, ни дети, ни даже Царица без разрешения Царя входить в опочевальню не могли, впрочем как и Царь не мог войти в опочевальню Царицы у которой там были свои приблежённые прислуги.

Относительно верхней одежды летом Царь выходил из дворца в легком шелковом опашне (длиннополом кафтане) и в золотной шапке с меховым околом; зимою — в шубе и в горлатной (меховой) лисьей шапке; осенью и вообще в ненастную, мокрую погоду — в суконной однорядке. Под верхнею одеждою был обычный комнатный наряд, зипун, надеваемый на сорочку, и становой кафтан. В руках всегда был посох единороговый, из кости единорога, или индейский из чернаго дерева, или простой из карельской березы. И те и другие посохи были украшены дорогими каменьями. Во время больших праздников и торжеств, каковы были Рождество Христово, Богоявление, неделя Вербная, Светлое Воскресение, Троицын день, Успение и некоторые другие, государь облекался в наряд царский, к которому принадлежали: царское платье, собственно порфира, с широкими рукавами, царский становой кафтан, царская шапка или корона, диадема или бармы (богатое оплечье), наперсный крест и перевязь, возлагаемые на грудь; вместо посоха, царский серебряный жезл. Все это блистало золотом, серебром и дорогими каменьями. Самые башмаки, которые надевал государь в это время, были также богато вынизаны жемчугом и украшены каменьями. Тяжесть этого наряда без сомнения была очень значительна, и потому в подобных церемониях государя всегда поддерживали под руки стольники, а иногда и бояре из ближних людей.

На всех выходах из дворца в числе царской свиты находился постельничий с разными предметами, которые требовались на выходе и которые несли за постельничим стряпчие, именно: полотенце или платок, стул с зголовьем или подошкою, на котором садился государь; подножье, род ковра, на котором становился государь во время службы; солношник или зонт, защищавший от солнца и дождя, и некоторые другие предметы, смотря по требованию выхода.

Зимою государь выезжал обыкновенно в санях. Сани были большия, нарядныя, то есть раззолоченныя, расписанныя красками и обитыя персидскими коврами. У его саней, по сторонам места, где сидел государь, стояли знатнейшие бояре, один справа, другой слева; у саннаго передняго щита стояли ближние стольники, также один с правой стороны, а другой с левой; около государя за санями шли бояре и прочие сановники. Весь поезд сопровождался отрядом стрельцов, в числе ста человек, с батогами (палочками) в руках «для тесноты людской Царским Возницею или кучером в этом случае бывал стольник из ближних людей.

Накануне Великих Церковных праздников Царь в 5.00 выходил на улицу Москвы для общения с бедными людьми и всем подавал милостыню. Часто Царь отправлялся и в тюрьмы

Самый дорогой гость у Царя, это был конечно же Патриарх Московский. Патриарх всегда гостем приходил в Рождество Христово. Всегда к приходу Патриарха убиралась отдельная Столовая изба. Всё застилалось коврами, ставилось два трона, для Царя и Патриарха. Приглашались все бояре. Царь выходил сам встречать Патриарха в сени и брал благословение у Патриарха.

Ни одна государыня в других странах не пользовалась таким уважением подданных, как царица Русская. Никто не смел не только говорить свободно о царице, но даже, если бы случилось, и смотреть на ея особу.

Когда она садится в карету или выходит из нея, все кланяются ей до земли. Из тысячи придворных едва ли найдется один, который может похвалиться, что он видел царицу или кого-либо из сестер и дочерей государя. Даже и врач никогда не мог их видеть или коснуться до голого тела, даже пульс доктор слушать был обязан через платок. В церковь Царица выходяит по особой галлерее, со всех сторон совершенно закрытой. Во время пеших выходов на богомолье царицу скрывали от народных глаз суконныя полы, носимыя со всех сторон ея шествия. Удаленная таким образом от мужского общежития, царицы, конечно, не участвовали ни в каких общественных или торжественных собраниях среди мужского чина, где первенствовал сам государь.

Царица не входила в государственные дела, но занималась благотворительностью. Молилась, встречалась с женщинами Руси, шила бельё маленьким детям, занималась свадебными делами придворных, в свободное время играла в карты, гадала. Царица организовывала домашние праздники Из лиц государственных она имела права принимать только Патриарха, а так же епископов и боярских жён. Быт Царицы ни чем не отличался от быта Царя. Только все слуги были женщины и девушки, а приблежённые Царицы, стольники были мальчики не достигшие совершеннолетия.. ..

.

В 17 веке после долговременных смут и частой смены правителей в Российском государстве юридически закрепляется институт самодержавной монархии. Земским Собором 1648-1649 годов были определены принципы охраны жизни и здоровья государя и его семьи, бытовых уставов и порядка во дворце.

Несмотря на необыкновенную пышность и богатство двора, обилие слуг и придворных, жизнь самодержца и его домочадцев подчинялась особому регламенту. Все это было призвано подчеркнуть особое положение "Государя", стоящего недостижимо высоко над простым народом, войском и боярами.

Устройство дворца

Великолепные дворцов правителей России 17 века по изяществу и роскоши все же уступали резиденциям королей Франции, Англии или помпезной Испании. Однако убранство царских хором (в те времена их называли нарядом), отличалось самобытностью и затейливостью.

В середине 17 века на смену традиционной резьбе в форме правильных геометрических фигур пришла фигурная "немецкая" резьба, которую для красоты еще дополнительно раскрашивали и покрывали позолотой. В этом стиле был отделаны хоромы Коломенского дворца и Каменный терем, наружные украшения которого несколько раз восстанавливались и совершенствовались.

Для сохранения тепла окна заделывались тонкими пластинами слюды, от ветра и непогоды их защищали затейливые резные ставни. Полы застилали толстыми дубовыми досками, поверх которых укладывали индийские и персидские ковры. Стены и потолки царских приемных палат богато расписывались сценами из жизни святых и угодников, так называемым "бытийным письмом".

Кроме нарядной резьбы по дереву и камню, покои царских дворцов богато украшались дорогими тканями: сукном в обычные дни и золотыми или шелковыми полотнами во время праздников или для приема иноземных послов.

Самой привычной мебелью в хоромах российского царя были резные лавки, которые размещались вдоль стен. Под ними устанавливали рудники с запорами, похожие на небольшие выдвижные шкафчики.

Обычный день российского царя

Несмотря на обилие роскошных деталей в повседневных предметах и одежде, быт правителей 17 века отличался умеренностью и простотой. День начинался рано, чтобы успеть к утренней крестовой молитве, царь вставал в 4 часа утра. Прислуживающие ему спальники и постельничие подавали ему платье, помогали умыться и одеться.

После заутрени и скромного завтрака, царь занимался рассмотрением текущих дел. Ближе к вечеру обычно собиралась Дума и продолжался процесс решения государственных вопросов. Время после обеда и до вечерней молитвы цари предпочитали проводить вместе с семьей.

В повседневные дни к столу подавались обычные блюда, не отличающиеся особой изысканностью. В ходу был ржаной хлеб, мясные или рыбные блюда, немного вина или коричной браги. Учитывая глубокую искреннюю веру государя и членов его семьи, во время поста подавали только скоромную пищу и чистую воду. Многие приготовленные блюда по приказу царя отсылались приближенным боярам и слугам, это считалось знаком высочайшей милости.

В Грановитой и Потешной палатах еще при государе Михаиле Фёдоровиче были установлены органы, звучание которых привлекало как придворных, так и домочадцев царя. А ближе к концу 17 века в моду вошли театральные представления. Первые постановки, основанные на библейских сюжетах, прошли в 1672 году перед двором царя Алексея Михайловича. Новое веяние быстро прижилось, и вскоре перед двором раз в несколько месяцев ставились новые балеты и драмы.

В 1635–1636 гг. государь выстроил для себя и для детей жилые, или покоевые, хоромы каменные, - что в царском быту, для того времени, было новостью, потому что собственно для жилья всегда предпочитались хоромы деревянные, которым старые привычки не изменяли и впоследствии. Может быть, пожар 1626 г. понудил, среди деревянных построек, хотя одно жилье сделать более безопасным. Эти каменные хоромы были воздвигнуты на стенах старого здания, выстроенного еще Алевизом, именно над Мастерскою палатою и над палатами подклетными, которых ряд тянулся далее к церкви Рождества Богородицы. Прежде над этим подклетным этажом алевизовской постройки, между упомянутых двух приемных царицыных палат, Задней и Наугольной, т. е. Золотой Царицыной, стояли Постельные деревянные хоромы, на месте которых и возведены теперь три новых этажа, подлицо с царицыными приемными палатами, с теремом наверху. Верхний этаж с теремом назначен был для малолетних царевичей Алексея и Ивана, что значится и в надписи, сохранившейся над входом доныне. Терем в то время назывался Чердаком и Каменным Теремом, а в начале XVIII века Золотым теремком, отчего и теперь все это здание называется Теремным дворцом. Все здание, таким образом, сохранило тип деревянных жилых хором и служит любопытным и единственным в своем роде памятником древнего русского гражданского зодчества. В его фасаде и даже в некоторых подробностях внешних украшений остается еще многое, что напоминает характер древних деревянных построек. Таковы, напр., каменные ростески и рези в наличных украшениях окон; по рисунку они вполне напоминают резьбу из дерева. Но яснее всего характер деревянных построек, имевший такое влияние и на каменные, раскрывается во внутреннем устройстве здания. Почти все его комнаты, во всех этажах, одинаковой меры, каждая с тремя окнами, что совершенно напоминает великорусскую избу, до сих пор сохранившую это число окон. Таким образом, Теремный дворец представляет несколько изб, поставленных рядом, одна подле другой, в одной связи и в несколько ярусов, с чердаком, или теремом, наверху. Сила потребностей и неизменных условий быта, среди которых жили наши предки, подчинила своим целям и каменное, довольно обширное, строение, которое давало полные средства устроиться по плану более просторному и более удобному для жизни, по крайней мере, по теперешним понятиям. Но само собой разумеется, что оно вполне отвечало тогдашним требованиям удобства и уютности, и мы будем несправедливы, если только со своей точки зрения станем рассматривать и осуждать наш старый быт и все формы, в которых он обнаруживал свои требования и положения. В 1637 г. эти новые каменные хоромы были отделаны окончательно: какой-то конюх Иван Осипов, по ремеслу златописец, наводил уже в это время сусальным золотом, серебром и разными красками на кровлю репьи "да в теж хоромы, во все окна (опроче чердака, т. е. терема) делал слюденые окончины". В то же время, как строились эти хоромы (1635–1636 гг.), с восточной их стороны, над Золотою Меньшею палатою цариц, сооружен был особый домовый храм во имя Нерукотворенного Спасова образа с приделом Иоанна Белоградского, тезоименитого царевичу Ивану. В древности, как мы видели, такие храмы, обозначаемые выражением: что на сенях, составляли одно из необходимейших условий каждого отдельного помещения в царском быту. Сенные, верховые храмы находились и на царицыной половине, также у царевен и у царевичей, почему и постройка нового храма в этой части дворца вызвана была единственно только новым отдельным помещением государевых детей. Площадка между Теремом и новою церковью образовала Передний каменный двор, с которого лестница вниз вела на Постельное крыльцо и запиралась впоследствии золотою решеткою, отчего и церковь Спаса обозначалась: что за Золотою решеткою. Необходимо упомянуть, что и Теремный дворец и церковь Спаса строили русские каменных дел подмастерья, по нынешнему архитекторы, Бажен Огурцов, Антип Константинов, Трефил Шарутин, Ларя Ушаков. В одно время с описанными постройками, те же подмастерья выстроили над Куретными дворцовыми воротами новую каменную Светлицу, в которой должны были работать царицыны мастерицы, золотошвеи и белошвеи, со своими ученицами. В последние три года своего царствования Михаил выстроил еще какие-то дворцовые палаты и устроил новые хоромы на Цареборисовском дворе для датского королевича Волдемара, за которого хотел выдать дочь свою Ирину.

Таким образом, царь Михаил в течение тридцати двух лет своего царствования успел не только восстановить старый дворец, но и увеличил его новыми каменными и деревянными постройками, выраставшими по мере размножения царской семьи и развития потребностей быта, который, несмотря на силу предания, мало-помалу все-таки двигался далее, вперед, предваряя в некоторых, хотя и мелочных, отношениях приближавшуюся реформу. Его сыну, царю Алексею Михайловичу, оставалось немного дела в отношении основных сооружений. И действительно, в его царствование мы не встречаем особенно значительных построек на царском дворе. Он возобновлял большею частию старое, переделывал и украшал по своей мысли здания, построенные предками или его отцом. В первое время, когда ему было всего 17 лет, в 1646 г., то есть спустя год по смерти отца, он построил себе новые Потешные хоромы, которые тогда срубил дворцовый плотник Васька Романов. Из других построек упомянем о более значительных. Так, в 1660 г. была возобновлена дворцовая палата, построенная, может быть, при Михаиле, в которой помещался Аптекарский приказ и Аптека. Каменных дел подмастерье Вавилка Савельев делал в ней окна и двери и под старые своды подводил новые своды, а знаменщик, т. е. рисовальщик, Ивашка Соловей писал стенное письмо. Палата эта стояла недалеко от церкви Рождества Богородицы. В 1661 г. вместо старой Столовой избы государь выстроил новую и великолепно украсил ее резьбою, золоченьем и живописью в новом заморском вкусе, по вымыслу инженера и полковника Густава Декенпина, который под именем вымышленика выехал к нам в 1658 г. Резные, золотильные и живописные работы исполняли уже в 1662 г. также иноземные мастера, большего частию поляки, призванные в Москву во время польской войны, именно резчики, вырезавшие окна, двери и подволоку (плафон): Степан Зиновьев, Иван Мировской с учениками, Степан Иванов и живописцы: Степан Петров, Андрей Павлов, Юрий Иванов. В том же 1662 г., апреля 1-го, на именины царицы государь справил широкое новоселье в этой Столовой. Подобным же образом была украшена и новая Столовая царевича Алексея Алексеевича, построенная в 1667 г. В 1668 г. ее расписывали живописцы: Федор Свидерский, Иван Артемьев, Дорофей Ермолин, Станислав Куткеев, Андрей Павлов; а резали ученики упомянутых выше мастеров, из которых Иван Мировский размеривал для резьбы и живописи подволоку. Так же, впоследствии, украшены были и новые Постельные хоромы, выстроенные царем в 1674 г. На трех плафонах этих хором государь велел написать притчи пророка Ионы, Моисея и о Эсфири. В 1663 г. каменных дел подмастерье Никита Шарутин починил на дворце, в Верху у государя, соборную церковь Спаса Нерукотворенного Образа и трапезу сделал наново. Без сомнения, трапеза была распространена против прежней, потому что домовый храм Спаса, при царе Алексее, жившем в теремных покоях, стал соборным и в этом значении заменил для царского двора древние соборы Спасо-Преображенский, Благовещенский и Сретенский. Около того же времени, вероятно, произведены были переделки и возобновления в теремном здании. В 1670 г. Передний верхний двор, или площадка, находившаяся между этими покоями и церковью Спаса, была украшена медною вызолоченною решеткою, запиравшею вход с лестницы, которая вела в Терем с Постельного крыльца. Любопытно, что эта прекрасная решетка, сохранившаяся и доныне, была перелита из медных денег, выпущенных перед тем в народ и наделавших столько неудовольствий, убытков, смут и казней.

Отличие Царский быт отличался
от крестьянского
необыкновенной
пышностью и богатством.
Все в нем - расскошные
дворцы, дорогие одежды,
огромный штат
придворных и прислуги подчеркивало особое
положение "Государя вся
Руси", стоящих высоко не
только над простым
народом, но даже и над
дворянами и боярами.

Царская резиденция и хозяйство

У царя был государев двор.
Государев двор был официальной
царской резиденцией, где жил и
работал государь. Хозяйство
царского двора состояло из
хлебного двора - где выпекали всю
мучную продукцию; кормового
двора, который служил царской
кухней; сытного двора - ведал
царскими напитками; животного
двора, где хранились большие
запасы зерна; конюшенного двора,
где хранилось все необходимое для
пышных царских выездов. Всем этим
хозяйством занимался Приказ
Большого Дворца. Существовал
также царский дворец. Состоял
царский дворец из четырех комнат в
три окошка каждая: сени, передняя,
престольная, опочивальня. Во
дворце царь проводил большую
часть своего времени, как рабочего,
так и свободного от дел. Здесь
имелось все необходимое для
царского труда и отдыха.

Царские обязанности

Цари по своему положению
обязаны были участвовать во
многих общегосударственных
праздниках и придворных
церемониях. В дни больших
православных праздников Рождество Христово,
Крещение, Вербное
воскресенье, Пасха - государь
облачался в полный царский
наряд. Появление царя перед
народом всегда напоминало
грандиозный спектакль,
которому придавалось важное
значение. Торжественные
выходы и выезды государя
были обязательной частью
многих праздников и
придворных церемоний.

Развлечение царской семьи

Цари не только
занимались
государственными
делами и участвовали в
пышных придворных
церемониях, они любили
развлечься охотой:
зверовая охота - с
собаками, соколиная
охота - с птицами, а при
Алексее Михайловиче
еще и театром.

Царская женитьба

Особое место в жизни государя
занимала женитьба. в невесте
ценились прежде всего красота и
здоровье. Первым делом проходил
выбор невесты, затем проходили
царские смотрины и, выбрав царицу,
шла подготовка к свадьбе, венчание
и свадебный пир. Царская женитьба
на Руси рассматривалась как
событие большой государственной
важности, ведь царица должна была
родить наследника престола,
будущего царя. В русском обществе
17 века женщина находилась в
зависимом положении от мужчины.
даже царица в этом отношении не
составляла исключения, проживая
во дворце на положении
затворницы. Главное
предназначение царицы состояло в
том, чтобы подарить государю
наследника престола. Если царица
не способна была родить мальчика,
ее не ожидало ничего хорошего.

Рождение наследника царского престола

Рождение наследника престола
было событие огромной
важности и в документах того
времени называлось
"государевой всемирной
радостью". Крестины
родившегося проходили либо в
Чудовом монастыре Кремля,
либо в Успенском соборе.
Совершал их благовещенский
протопоп. Крестными
родителями обычно
становились родственники царя
или царицы. День рождения в в
царском быту, как в
крестьянском, не праздновали.
Его заменяли именины. В этот
день царь угощал духховенство,
бояр особым, именинныи
пирогом с сыром или маком.

Забавы и воспитание царских детей

Царские дети, как и все
прочие, любили играть,
игры в старину называли
потехами. Царевны играли
главным образом в куклы.
У мальчиков были другие
игры и игрушки: потешные
мячи, пистолетики, луки,
стрелы, барабаны,
лошадки.
Воспитание царских детей
проходило во дворце под
присмотром нянек,
"мамок", "дядек".
Образование будущего
царя сводилось в основном
в обучении грамоте и
письму.

Царский пир»горой»

Во дворце часто устраивались пиры.
Пировали в христианские
праздники, в дни семейных
торжеств. Богатые столы
устраивались по случаю венчания
на царство, избрания патриарха,
приемов иностранных послов.
Царские пиры чаще всего проходили
в Грановитой палате Кремля - самом
большом зале Дворца. Царские
застолья были очень
продолжительными, иногда по шесть
и более часов и завершались далеко
за полночь. рассаживались за
столом все, соблюдая старинный
закон местничества. Царские гости
могли отведать за один вечер 150200 блюд. Разнообразие напитков на
царских пирах поражало не меньше,
чем еды. На Руси издревле пили
пиво, меды, квасы. В 2-х томах. Второе издание с дополнениями. М., тип. Грачева и Ко, у Пречистенских вор., д. Шиловой, 1872. Формат изданий: 25х16,5 см

Том I. Ч.1-2: Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. XX, 372, 263 с. с илл., 8 л. илл.

Том II: Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. VII, 681, 166 c. с илл., 8 л. илл.

Экземпляры в п/к переплетах с золотым тиснением по корешку.

Забелин И.Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях. В 2-х томах. 3-е издание с дополнениями. Москва, Товарищество типографии А.И. Мамонтова, 1895-1901. С портретом автора, планами и иллюстрациями на отдельных листах. Т. 1: Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях. 1895. XXI, 759 с., 6 складных л. с иллюстрациями. Т. 2: Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях. 1901. VIII, 788 с., VIII таблиц с иллюстрациями. В составном индивидуальном переплёте эпохи. Двухцветная иллюстрированная издательская обложка сохранена в переплёте. 25,5х17 см. К этому изданию книжные дилеры часто присовокупляют 2-ю часть первого тома из четвертого посмертного издания Синодальной типографии 1915 года: XX, , 900 с., 1л. портр., 2 л.илл.Непревзойдённый капитальный труд нашего знаменитого историка!

Традиционная пышность и замкнутость русского великокняжеского, а затем и царского двора неизменно вызывали у современников любопытство, которому было суждено оставаться неудовлетворенным - вход во внутренние покои дворца, в особенности на его женскую половину, был заказан практически для всех, за исключением узкого круга слуг и родственников. Проникнуть в этот утаенный от окружающих мир, сделать это деликатно, не увлекаясь неизбежными в такой ситуации романтическими легендами или фантастическими сплетнями, - задача не из легких. Историки, которых привлекают общие закономерности развития государства, экономики и общества, редко обращаются к таким темам. Однако есть и счастливые исключения - работы выдающегося русского историка и археолога Ивана Егоровича Забелина. Внутренний распорядок, бытовой уклад Московского дворца, взаимоотношения его обитателей прослежены Забелиным во всех их живописных подробностях, с детальным описанием разнообразных обрядов и церемоний, которые сопровождаются объяснением их ритуального смысла и глубинной значимости. Все рассказы И. Е. Забелина основаны на подлинном историческом материале, с которым он имел возможность познакомиться, работая в архиве Оружейной палаты Московского Кремля. В понимании И.Забелина, быт – это живая ткань истории, создающаяся из различных мелочей и повседневных реалий – то, что позволяет детально представить и прочувствовать историческое бытие. Поэтому для исследователя важна любая мелочь, из совокупности которых складывалась жизнь наших предков. Трудам историка свойственен выразительный и оригинальный язык, необыкновенно красочный и богатый, с архаичным, народным оттенком.

Фундаментальный труд И.Е. Забелина «Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетиях» посвящен восстановлению основ и мельчайших деталей царского быта, развитию представлений о царской власти и Москве как центре пребывания царей, истории строительства Кремля и царских хором, внутреннему их убранству (архитектурным новшествам и способам внешнего декора, техническим деталям интерьера, росписям стен, меблировке, предметам роскоши, одежде, домашним животным и так далее), ритуалам, связанным с персоной царя и придворному протоколу (то есть, кто из царского окружения имел право приходить во дворец, как это следовало делать, какие хозяйственные службы и должности были при дворе, обязанности царских врачей, назначение различных дворцовых помещений), распорядку дня во дворце (занятия государя, начинавшиеся с утренней молитвы, решение государственных вопросов и роль в этом Боярской Думы, обеденное время и послеобеденные развлечения, цикл православных праздников, центром которого был Государев двор). Второй том книги посвящен жизненному циклу русских царей с момента их рождения и до смерти: ритуалам, связанным с рождением ребенка; детской одежде и игрушкам, детским развлечениям (активным и настольным играм, охоте, пусканию голубей и так далее), процессу воспитания и обучения юных наследников (в этой связи рассматривается издание первых букварей, деятельность Верхней типографии, характер педагогики того времени, книги и картины, использовавшиеся в обучении), дворцовые увеселения и забавы, царский стол. Особая глава посвящена детству Петра Великого. И.Е.Забелин исследует рассматриваемые им вопросы в их развитии, отмечая изменения бытовых деталей. В качестве приложений к книге опубликованы интереснейшие документы, касающиеся придворного быта, например, «Записки касательно комнатных и повивальных бабок», «Росписи оружейной казны царевича Алексея Алексеевича» и многое другое. Огромный труд и терпение положил И.Е.Забелин, чтобы восстановить живую картину прошлого, но благодаря этому его фундаментальное сочинение до сих пор является одним из лучших примеров бытовой истории.

Иван Егорович Забелин (1820-1908) - это целая эпоха в российской историографии как по масштабам сделанного им, так и по продолжительности жизни в науке. Он родился за пять лет до восстания на Сенатской площади, а умер через три года после «кровавого воскресенья», сын мелкого тверского чиновника, рано потерявший отца и отданный в богадельню, Забелин, имея за спиной лишь пять классов сиротского училища, стал известным историком и археологом, автором двухсот печатных работ, в том числе восьми монографий. Ему довелось общаться с людьми пушкинского круга (М.П. Погодиным, П.В. Нащокиным, С.А. Соболевским), дружить с И.С. Тургеневым и А.Н. Островским, консультировать Л.Н. Толстого. Он много лет возглавлял Исторический музей, куда после его смерти перешла собранная им ценнейшая коллекция древних рукописей, икон, карт, гравюр, книг. «Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях» - один из главных трудов Забелина. За него он был удостоен престижных научных наград: золотой медали Академии нате, большой серебряной медали Археологического общества, Уваровской и Демидовской премий. Свой интерес к «бытовой» стороне истории Забелин объяснял тем, что учёному прежде всего надлежит знать «внутренний быт народа во всех его частностях, тогда события и громкие, и незаметные оценены будут несравненно вернее, ближе к истине». В основу монографии легли очерки Забелина, которые в 1840-1850-х годах регулярно печатались в «Московских ведомостях» и «Отечественных записках». Собранные воедино, систематизированные и дополненные, они составили два тома, первый из которых - «Домашний быт русских царей» - увидел свет в 1862 году, а второй - «Домашний быт русских цариц» - семь лет спустя, в 1869-м. За последующие полвека книга выдержала три переиздания.

Последнее вышло уже в 1918 году, когда тема «царского быта» стремительно теряла актуальность. О причине, по которой центром исследования была выбрана повседневная жизнь московского двора в XVI и XVII веках, историк писал: «Старый русский домашний быт и особенно быт русского великого государя со всеми своими уставами, положениями, формами, со всею порядчивостью, чинностью и чтивостью наиболее полно выразился к концу XVII столетия. Это была эпоха последних дней для нашей домашней и общественной старины, когда всё, чем была сильна и богата эта старина, высказалось и закончилось в такие образы и формы, с которыми по тому пути дальше идти было невозможно». Изучая монарший быт на пороге нового времени в книге под общим названием «Домашний быт русского народа», автор лишний раз утверждал свою излюбленную идею о единстве власти и общества: «Каково государство - таков и народ, и каков народ - таково и государство». Мамонтовский «Домашний быт русского народа» - последнее прижизненное издание труда Забелина. По сравнению с предыдущими оно дополнено новыми сведениями о предметах царского обихода, поэтажными планами Кремлёвского дворца и рисунками, сделанными с оригиналов, хранившихся в Историческом музее.

Забелин, Иван Егорович (1820, Тверь - 1908, Москва) - русский археолог и историк, специалист по истории города Москвы. Член-корреспондент Императорской Академии наук по разряду историко-политических наук (1884), почётный член Императорской Академии наук (1907), инициатор создания и товарищ председателя Императорского Российского Исторического музея имени Императора Александра III, тайный советник. Закончив Преображенское училище в Москве, не смог продолжить образование из-за недостатка средств и в 1837 году поступил на службу в Оружейную палату канцелярским служителем второго разряда. Знакомство со Строевым и Снегирёвым пробудило в Забелине интерес к изучению русской старины. По архивным документам он написал свою первую статью о поездках русских царей на богомолье в Троице-Сергиеву лавру, напечатанную в сокращённом варианте в «Московских губернских ведомостях» в № 17 за 1842. Статья, уже переделанная и дополненная, появилась в 1847 в «Чтении Московского общества истории и древностей», и в то же время Забелин был избран в члены-соревнователи общества. Прочитанный Грановским на дому курс истории расширил исторический кругозор Забелина - в 1848 он получил место помощника архивариуса в Дворцовой конторе, а с 1856 занимал здесь место архивариуса. В 1853-1854 гг. Забелин работает преподавателем истории в Константиновском межевом институте. В 1859 по предложению графа С. Г. Строганова Забелин перешёл в Императорскую археологическую комиссию младшим членом, и ему были поручены раскопки скифских курганов в Екатеринославской губернии и на Таманском полуострове, около Керчи, где было сделано множество интереснейших находок. Результаты раскопок описаны Забелиным в «Древностях Геродотовой Скифии» (1866 и 1873) и в отчётах Археологической комиссии. В 1876 Забелин оставил службу в комиссии. В 1871 университет св. Владимира удостоил его степени доктора русской истории. В 1879 он был избран председателем Московского общества истории и древностей и затем товарищем председателя Императорского Российского Исторического музея имени Императора Александра III. В 1884 Академия наук избрала Забелина в число членов-корреспондентов, а в 1892 - почетным членом. На торжественном праздновании 50-летнего юбилея в 1892 Забелина приветствовал весь русский учёный мир. Исследования Забелина касаются, главным образом, эпох Киевской Руси и становления Русского государства. В области истории быта и археологии древнейших времён его труды занимают одно из первых мест. Забелина интересовали коренные вопросы особенностей жизни русского народа. Отличающая черта его работ - это вера в самобытные творческие силы русского народа и любовь к низшему классу, «крепкому и здоровому нравственно, народу-сироте, народу-кормильцу». Глубокое знакомство со стариной и любовь к ней отражались и в языке Забелина, выразительном и оригинальном, с архаическим, народным оттенком. При всём своём идеализме Забелин не скрывает и отрицательных сторон древней русской истории: принижение роли личности в роду и домостроевской семье и прочее. Разбирая идейные основы русской культуры, он отмечает также важное значение экономических отношений в истории политики и культуры. Первые капитальные сочинения Забелина - это «Домашний быт русских царей в XVI-XVII веках» (1862) и «Домашний быт русских цариц в XVI-XVII веках» (1869, 2-е издание-грачевское - в 1872); им предшествовал ряд статей по отдельным вопросам того же рода, печатавшиеся в «Московских ведомостях» 1846 и в «Отечественных записках» 1851-1858 гг. Наряду с обстоятельнейшим исследованием образа жизни царя и царицы здесь были также исследования о значении Москвы как вотчинного города, о роли дворца государя, о положении женщины в древней России, о влиянии византийской культуры, о родовой общине. Важное значение имеет и развитая Забелиным теория вотчинного происхождения государства. Продолжением I главы «Домашнего быта русских царей» является статья «Большой боярин в своем вотчинном хозяйстве» («Вестник Европы», 1871, № 1 и 2). Изданные в 1876 и 1879 гг. два тома «Истории русской жизни с древнейших времён» представляют собой начало обширного труда по истории русской культуры. Забелин хотел выяснить все самобытные основы русской жизни и её заимствования у финнов, норманнов, татар и немцев. Во имя самобытности славян он уходит от норманнской теории. Забелин отступает здесь от своего прежнего взгляда на род как на стихийную силу, угнетавшую и уничтожавшую личность. Ослабляя значение родоначальника, он говорит, что «отец-домодержец, выходя из дома и становясь в ряды других домохозяев, становился рядовым братом»; «братский род представлял такую общину, где первым и естественным законом жизни было братское равенство». Помимо этого, Забелиным были изданы:

«Историческое описание московского Донского монастыря» (1865)

«Кунцово и древний Сетунский стан» (М., 1873, с очерком истории чувства природы в древнерусском обществе)

«Преображенское или Преображенск» (М., 1883)

«Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы» (1884, ч. I. изд. М. городской думы)

«История города Москвы». (М., 1905).

Первым поводом для обращения Забелина к событиям Смуты стала полемика с Костомаровым, который в своих исторических характеристиках Минина и Пожарского использовал данные поздних и недостоверных источников. Забелин в своих полемических очерках убедительно доказал некорректность такого подхода, а затем обратился и к другим спорным вопросам истории Смуты. В последующих очерках он изложил свою точку зрения на суть происходивших в то время событий; показал тенденциозность и недостоверность многих данных знаменитого «Сказания» Авраамия Палицина; рассказал о забытом, но по-своему очень интересном герое Смуты – старце Иринархе. Вскоре вся эта серия очерков, появившихся первоначально журнале «Русский архив» (1872, №№ 2-6 и 12), была издана отдельной книгой, которая пользовалась популярностью и до 1917 г. выдержала несколько изданий.

Забелин, Иван Егорович родился в Твери 17 сентября 1820 г. Его отец, Егор Степанович, был писцом Казенной палаты и имел чин коллежского регистратора. Вскоре после появления на свет сына Е.С. Забелин, получив должность в Московском губернском правлении, переехал с семьей в Москву. Жизнь складывалась как нельзя лучше, но вдруг случилась беда: лишь только Ивану исполнилось семь лет, неожиданно скончался его отец. С этого момента в доме Забелиных надолго поселились «неодолимые бедствия» и нужда. Мать перебивалась случайными заработками, маленький Иван прислуживал в церкви. В 1832 г. ему удалось поступить в Преображенское сиротское училище, по окончании которого Забелин так и не смог продолжить свое образование. В 1837–1859 гг. Забелин служил в Дворцовом ведомстве Московского Кремля – архивах Оружейной палаты и Московской дворцовой конторы. Знакомство со старинными документами пробудило в начинающем ученом серьезный интерес к исторической науке. Не имея средств для обучения в Московском университете, он усиленно занимался самообразованием и постепенно приобрел известность в научном мире Москвы трудами по истории древней русской столицы, дворцового быта XVI–XVII вв., истории русского искусства и ремесла. Поистине всенародное признание получили его книги «Домашний быт русских царей в XVI и XVII столетии», «Кунцово и древний Сетунский стан», детская книжка «Москва-Матушка – Золотые Маковки» и др. В 1859–1879 гг. Забелин состоял в Императорской Археологической комиссии, в 1879–1888 гг. являлся председателем Общества истории и древностей российских. С 1879 г. по поручению Московской городской думы ученый приступил к составлению подробного исторического описания Москвы, одновременно с 1885 г. ведя напряженную работу на посту товарища председателя Российского Исторического музея, с которым судьба связала его до конца жизни. Музей был для И.Е. Забелина всем – его любовью и смыслом существования. Громадный научный авторитет ученого поднял престиж музея в обществе на небывалую высоту. Представители всех сословий и именитые коллекционеры несли в музей, как отдельные предметы, так и целые собрания. Прослужив музею более трети столетия, И.Е. Забелин выразил в завещании самую заветную мысль: «Наследниками своими я почитаю только свою родную дочь Марию Ивановну Забелину и Императорский Российский Исторический музей имени Александра III, поэтому в случае кончины моей дочери все наследство без всякого исключения да перейдет в собственность сего Исторического музея … Никаким другим наследникам, могущим когда-либо появиться, я не оставляю ни порошинки». По завещанию он также передал музею свое жалование за все годы службы и собранные им на протяжении жизни коллекции. И.Е. Забелин скончался в Москве 31 декабря 1908 г. в возрасте 88 лет и был похоронен на Ваганьковском кладбище.