«Творческое отношение к работе несовместимо с бездумным подчинением власти».
| Александр Маркович Эткинд | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). | |
| Дата рождения: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
|---|---|
| Место рождения: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Дата смерти: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Место смерти: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Страна: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Научная сфера: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Место работы: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Учёная степень: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Учёное звание: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Альма-матер : |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Научный руководитель: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Известные ученики: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Известен как: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Известна как: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Награды и премии: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Сайт: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Подпись: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| [[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). | |
Основная область научных интересов в последние годы - историческая память , внутренняя колонизация .
Биография
Отец - Марк Григорьевич Эткинд (1925-1979) - искусствовед, исследователь русской художественной культуры XIX - начала XX веков. Отчим - Каган, Моисей Самойлович . Племянник Е. Г. Эткинда .
Окончил психологический факультет Ленинградского государственного университета (1976). До 1988 года работал в , в 1988-1990 гг. научный сотрудник , а в 1990-1993 гг. - филиала в Санкт-Петербурге.
- 1991 - Maison des Science de l’Homme, Париж. Участник Программы изучения России.
- 1993 - стажёр Стэнфордского университета, Пало Альто. Программа IREX.
- 1993 - Фонд возрождения русского психоанализа. Вице-президент
- Член оргкомитета (1994) и профессор (1999) Европейского университета в Санкт-Петербурге .
Ныне профессор Европейского университетского института во Флоренции .
Основные труды
Напишите отзыв о статье "Эткинд, Александр Маркович"
Примечания
Ссылки
- в «Журнальном зале »
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Эткинд, Александр Маркович
– Я родилась там. И считала это за большую честь. – зажурчал тихим ручейком голос Изидоры. – Мы жили в огромном палаццо (так у нас называли самые дорогие дома), в самом сердце города, так как моя семья была очень богата.Окна моей комнаты выходили на восток, а внизу они смотрели прямо на канал. И я очень любила встречать рассвет, глядя, как первые солнечные лучи зажигали золотистые блики на покрытой утренним туманом воде...
Заспанные гондольеры лениво начинали своё каждодневное «круговое» путешествие, ожидая ранних клиентов. Город обычно ещё спал, и только любознательные и всеуспевающие торговцы всегда первыми открывали свои ларьки. Я очень любила приходить к ним пока ещё никого не было на улицах, и главная площадь не заполнялась людьми. Особенно часто я бегала к «книжникам», которые меня очень хорошо знали и всегда приберегали для меня что-то «особенное». Мне было в то время всего десять лет, примерно, как тебе сейчас... Так ведь?
Я лишь кивнула, зачарованная красотой её голоса, не желая прерывать рассказ, который был похожим на тихую, мечтательную мелодию...
– Уже в десять лет я умела многое... Я могла летать, ходить по воздуху, лечить страдавших от самых тяжёлых болезней людей, видеть приходящее. Моя мать учила меня всему, что знала сама...
– Как – летать?!. В физическом теле летать?!. Как птица? – не выдержав, ошарашено брякнула Стелла.
Мне было очень жаль, что она прервала это волшебно-текущее повествование!.. Но добрая, эмоциональная Стелла видимо не в состоянии была спокойно выдержать такую сногсшибательную новость...
Изидора ей лишь светло улыбнулась... и мы увидели уже другую, но ещё более потрясающую, картинку...
В дивном мраморном зале кружилась хрупкая черноволосая девчушка... С лёгкостью сказочной феи, она танцевала какой-то причудливый, лишь ей одной понятный танец, временами вдруг чуть подпрыгивая и... зависая в воздухе. А потом, сделав замысловатый пирует и плавно пролетев несколько шагов, опять возвращалась назад, и всё начиналось с начала... Это было настолько потрясающе и настолько красиво, что у нас со Стеллой захватило дух!..
А Изидора лишь мило улыбалась и спокойно продолжала дальше свой прерванный рассказ.
– Моя мама была потомственной Ведуньей. Она родилась во Флоренции – гордом, свободном городе... в котором его знаменитой «свободы» было лишь столько, насколько могли защитить её, хоть и сказочно богатые, но (к сожалению!) не всесильные, ненавидимые церковью, Медичи. И моей бедной маме, как и её предшественницам, приходилось скрывать свой Дар, так как она была родом из очень богатой и очень влиятельной семьи, в которой «блистать» такими знаниями было более чем нежелательно. Поэтому ей, так же как, и её матери, бабушке и прабабушке, приходилось скрывать свои удивительные «таланты» от посторонних глаз и ушей (а чаще всего, даже и от друзей!), иначе, узнай об этом отцы её будущих женихов, она бы навсегда осталась незамужней, что в её семье считалось бы величайшим позором. Мама была очень сильной, по-настоящему одарённой целительницей. И ещё совсем молодой уже тайно лечила от недугов почти весь город, в том числе и великих Медичи, которые предпочитали её своим знаменитым греческим врачам. Однако, очень скоро «слава» о маминых «бурных успехах» дошла до ушей её отца, моего дедушки, который, конечно же, не слишком положительно относился к такого рода «подпольной» деятельности. И мою бедную маму постарались как можно скорее выдать замуж, чтобы таким образом смыть «назревающий позор» всей её перепуганной семьи...
Было ли это случайностью, или кто-то как-то помог, но маме очень повезло – её выдали замуж за чудесного человека, венецианского магната, который... сам был очень сильным ведуном... и которого вы видите сейчас с нами...
Сияющими, повлажневшими глазами Изидора смотрела на своего удивительно отца, и было видно, насколько сильно и беззаветно она его любила. Она была гордой дочерью, с достоинством нёсшей через века своё чистое, светлое чувство, и даже там, далеко, в её новых мирах, не скрывавшей и не стеснявшейся его. И тут только я поняла, насколько же мне хотелось стать на неё похожей!.. И в её силе любви, и в её силе Ведуньи, и во всём остальном, что несла в себе эта необычайная светлая женщина...
Вы филолог, психолог, историк, философ. Как вы пришли к этой междисциплинарности, к широте научного творчества?
Это всегда у меня было. И вообще, широкая междисциплинарность - норма гуманитарной науки. Ненормальны, наоборот, упертая узость одних ученых и неразборчивая вороватость других. Я больше сочувствую первым, но на самом деле эти две стороны российской науки тесно связаны.
В советское время подобная широта взглядов ведь не приветствовалась?
Да, в годы учебы и после, во времена моей работы в Психоневрологическом институте имени Бехтерева, я, конечно, с этим сталкивался. Меня, скажем, со скандалом уволили из института в 1986 году - за требование выборности руководства. Дело давнее, но я уверен: если расправившиеся тогда со мной люди живы, они меня вспоминают и им стыдно.
Трудно ученому в тоталитарном обществе?
Хотите знать, что я чувствовал тогда? Горевал о жертвах советского режима, испытывал отвращение к его лидерам. Печаль - более благородная материя, и я ее описал в новой книге, «Кривое горе». Надеюсь, она выйдет и на русском.
У нас пока выходит лишь ваша предыдущая работа, «Внутренняя колонизация». Не опасаетесь, что идея о перманентном внутреннем завоевании как формуле русской истории многим покажется парадоксальной?
Парадоксальная или нет, это не совсем моя идея. В 1904 году великий историк Василий Ключевский писал: «История России есть история страны, которая колонизуется». География играет в ней определяющую роль, но еще важнее политика. Империя была огромной, и с ее ростом проблемы становились все значительней. Территория, подвластная Москве, продолжала расти и после Второй мировой войны, когда распались другие европейские империи. Даже с крахом СССР Кремль потерял меньше территорий, чем та же Великобритания. Огромное пространство было населено великим разнообразием подданных русским и другими народами, которые подлежали колонизации. Время от времени непослушные люди демонстрировали вольнолюбие, и их надо было вновь подчинять себе не считаясь с расходами, которые подчиняемые же и оплачивали.
«Творческое отношение к работе несовместимо с бездумным подчинением власти»
Наряду с неизбывными имперскими приверженностями в России стали возникать новые типы национализма. Чего стоят лозунг «Хватить кормить Кавказ» или сибирский сепаратизм. Это некая тенденция?
Сложный вопрос. Кавказ и правда хватит кормить, а у сибирского сепаратизма были предшественники, в том числе любимый мной русский историк XIX века Афанасий Щапов. Я не сомневаюсь, что, если дальше дела пойдут так, как они движутся сейчас, Российская Федерация расколется на множество составляющих. Вопрос в том, когда это случится и как, по каким линиям. Ну и конечно, что дальше будет с ее наследниками. Их, полагаю, ожидает очень разная судьба.
Один раскол уже произошел. Многие пишут о «России шансона» и «России айфона». Мол, вместе им не сойтись.
Да, культурные разрывы в России всегда были велики. В одни периоды их пытались уменьшить мероприятиями типа ликвидации безграмотности, а в последнее десятилетие, наоборот, намеренно растягивают. Дело не в айфоне и не в шансоне, а в том, что творческое отношение к работе несовместимо с бездумным подчинением власти. Поэтому власть, какая она есть, оказалась яростным врагом интеллигенции, а последняя - поставщиком кадров для протестного движения. Кстати, называть интеллигенцию креативным классом, как будто у нее нет собственной, давней и вполне адекватной идентичности, - значит развивать чувство неполноценности, которое давно присуще этой группе.
Читая лекции за границей, скучаете по российским студентам?
Я с большим удовольствием преподавал в Европейском университете в Петербурге, который, кстати, сам помогал создавать. При прочих равных условиях я бы продолжал работать там, а не в Англии, как сегодня, или в Италии, куда перееду в следующем году. Только условия эти неравные, вы, наверное, в курсе. А преподавательский процесс в каждом университете выстроен по-своему, но ко всему можно приспособиться.
Вы избегаете говорить в интервью о своей семье. Не сделаете для нас исключение?
У меня двое сыновей, восьмилетний Марк и четырехлетний Мика. Я провожу с ними много времени, а хотел бы еще боль ше. Мы с женой назвали их в память о моем отце, искусствоведе Марке Эткинде, и об отчиме, философе Моисее Кагане, - в Питере есть немало людей, которые их знали и помнят.
Чем увлекаетесь, кроме науки? Хобби у вас есть?
После преподавания, административных дел, писания книг и статей на двух языках времени не остается. Но поскольку большая часть этого никак не оплачивается, все это хобби и есть.
Текст: Артем Лангенбург
(PhD, славянская филология) (1998, Хельсинки). Профессор русской литературы и истории культуры в Кембридже ; профессор Нью-Йоркского и Джорджтаунского университетов , проводил исследования в Принстоне, Берлине, Кэнтербери (Новая Зеландия).
Основная область научных интересов в последние годы - историческая память , внутренняя колонизация .
Биография
Отец - Марк Григорьевич Эткинд (1925-1979) - искусствовед, исследователь русской художественной культуры XIX - начала XX веков. Отчим - Каган, Моисей Самойлович . Племянник Е. Г. Эткинда .
Окончил психологический факультет Ленинградского государственного университета (1976). До 1988 года работал в , в 1988-1990 гг. научный сотрудник , а в 1990-1993 гг. - филиала в Санкт-Петербурге.
- 1991 - Maison des Science de l’Homme, Париж. Участник Программы изучения России.
- 1993 - стажёр Стэнфордского университета, Пало Альто. Программа IREX.
- 1993 - Фонд возрождения русского психоанализа. Вице-президент
- Член оргкомитета (1994) и профессор (1999) Европейского университета в Санкт-Петербурге .
Ныне профессор Европейского университетского института во Флоренции .
Основные труды
Напишите отзыв о статье "Эткинд, Александр Маркович"
Примечания
Ссылки
- в «Журнальном зале »
Отрывок, характеризующий Эткинд, Александр Маркович
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.
С конца 1811 го года началось усиленное вооружение и сосредоточение сил Западной Европы, и в 1812 году силы эти – миллионы людей (считая тех, которые перевозили и кормили армию) двинулись с Запада на Восток, к границам России, к которым точно так же с 1811 го года стягивались силы России. 12 июня силы Западной Европы перешли границы России, и началась война, то есть совершилось противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие. Миллионы людей совершали друг, против друга такое бесчисленное количество злодеяний, обманов, измен, воровства, подделок и выпуска фальшивых ассигнаций, грабежей, поджогов и убийств, которого в целые века не соберет летопись всех судов мира и на которые, в этот период времени, люди, совершавшие их, не смотрели как на преступления.
Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d"Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Александр Маркович Эткинд (1955, Ленинград) — советский психолог, впоследствии британский и американский культуролог, историк культуры и литературовед. Профессор русской литературы и истории культуры в Кембридже; профессор Нью-Йоркского и Джорджтаунского университетов, проводил исследования в Принстоне, Берлине, Кэнтербери (Новая Зеландия).
Основные области научных интересов — психоанализ, история культуры; темы — историческая память, внутренняя колонизация.
В 1978 году окончил психологический факультет Ленинградского государственного университета. В 1985 году защитил кандидатскую диссертацию «Разработка медико-психологических методов исследования эмоциональных компонентов отношений личности и их применение в изучении неврозов и аффективных расстройств». В 1998 году защитил в университете Хельсинки докторскую диссертацию (Ph.D.) по славянской филологии. В России она опубликована отдельным изданием под названием «Хлыст. Секты, литература и революция».
В 1986 уволен с работы по политико-идеологическим мотивам. Судился с дирекцией института и выиграл процесс. До 1988 года работал в Психоневрологическом институте им. В. М. Бехтерева, в 1988-1990 годах — научный сотрудник Института истории естествознания и техники АН СССР, а в 1990-1993 годах — филиала Института социологии РАН в Санкт-Петербурге.
В 1990 эмигрировал из СССР, после чего десять лет жил и преподавал в Гарварде, Стэнфорде, Нью-Йорке, Париже, Стокгольме, Констанце, Вене, Берлине. Член оргкомитета (1994) и профессор (1999) Европейского университета в Санкт-Петербурге. Профессор Европейского университетского института во Флоренции.
В 2005 году работал Кембридже, продолжая сотрудничать с Европейским университете в Санкт-Петербурге. Был приглашенным профессором в Нью-Йоркском и Джорджтаунском университетах, научным сотрудником с правом постоянного проживания в Гарвардском и Принстонском университетах, Международном научном центре имени Вудро Вильсона, Институте высших исследований Берлина и Кентерберийском университете в Новой Зеландии.
С 2013 занимает пост профессора кафедры истории и цивилизаций имени М.М. Бахтина в Европейском университетском институте во Флоренции..
Сфера исследовательских интересов А.Эткинда включает колонизационные процессы в Российской империи, сравнительные исследования культурной памяти.
Книги (7)
Внутренняя колонизация. Имперский опыт России
Книга известного филолога и историка, профессора Кембриджского университета Александра Эткинда рассказывает о том, как Российская Империя овладевала чужими территориями и осваивала собственные земли, колонизуя многие народы, включая и самих русских.
Эткинд подробно говорит о границах применения западных понятий колониализма и ориентализма к русской культуре, о формировании языка самоколонизации у российских историков, о крепостном праве и крестьянской общине как колониальных институтах, о попытках литературы по-своему разрешить проблемы внутренней колонизации, поставленные российской историей.
Двигаясь от истории к литературе и обратно, Эткинд дает неожиданные интерпретации критических текстов об имперском опыте, авторами которых были Дефо и Толстой, Гоголь и Конрад, Кант и Бахтин.
Кривое горе. Память о непогребенных
Это книга о горе по жертвам советских репрессий, о культурных механизмах памяти и скорби.
Работа горя воспроизводит прошлое в воображении, текстах и ритуалах; она возвращает мертвых к жизни, но это не совсем жизнь. Культурная память после социальной катастрофы — сложная среда, в которой сосуществуют жертвы, палачи и свидетели преступлений. Среди них живут и совсем странные существа — вампиры, зомби, призраки. От «Дела историков» до шедевров советского кино, от памятников жертвам ГУЛАГа до пост-советского «магического историзма», книга Александра Эткинда рисует причудливую панораму посткатастрофической культуры.
Мир мог быть другим. Уильям Буллит в попытках изменить ХХ век
Уильям Буллит был послом Соединенных Штатов в Советском Союзе и Франции.
Как дипломат Буллит вел переговоры с Лениным и Сталиным, Черчиллем и Герингом. Его план расчленения России принял Ленин, но не одобрил Вильсон. Его план строительства американского посольства на Воробьевых горах сначала поддержал, а потом закрыл Сталин. Все же Буллит сумел освоить Спасо-Хаус и устроить там прием, описанный Булгаковым как бал у Сатаны; Воланд в «Мастере и Маргарите» написан как благодарный портрет Буллита.
Первый американский посол в советской Москве крутил романы с балеринами Большого театра и учил конному поло красных кавалеристов, а веселая русская жизнь разрушила его помолвку с личной секретаршей Рузвельта. Он окончил войну майором французской армии, а его ученики возглавили американскую дипломатию в годы холодной войны.
Книга основана на архивных документах из личного фонда Буллита в Йейльском университете, многие из которых впервые используются в литературе.
Содом и Психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряного века
Книга «Содом и Психея» Александра Эткинда продолжает его «Эрос невозможного. История психоанализа в России».
История русской литературы неотделима от истории культуры, религии, науки - интеллектуальной истории. В анализ классических текстов Серебряного века вовлекается забытый материал. Тексты отражаются друг в друге, но в конце концов их игра влияет на реальное поведение людей; поэтому археология текста, выявляя скрытые в нем уровни, выводит за его пределы - в историю. В фокусе - русская ментальность предреволюционных и революционных лет, как она выразилась в высокой культуре, народной религии, формах сексуальности.
Значительное место уделено русскому религиозному сектантству и его влиянию на литературу рубежа веков. Один из героев книги, проходящий через разные ее главы - Распутин.
Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах
Эта книга о путешествиях за океан, реальных или вымышленных, в течение двух веков. Путешественник ищет Другое; писатель рассказывает о себе. Двойной фокус порождает смысловые игры, выявляемые в параллельных чтениях. Фокус этой книги переходит от утопий к геополитике, от ностальгии к шпионажу, от авторства к инцесту.
Чтения Александра Эткинда меняют восприятие самых известных текстов западной традиции, от «Демократии в Америке» до «Бледного огня», и самых известных героев русской истории, от декабристов до Троцкого.
Главы книги рассказывают, что Пушкин прочел у Токвиля; как сексуальные эксперименты в Америке воодушевляли русских радикалов; почему американский посол вошел в роман Булгакова; чем философ из Ленинграда влиял на финансового лидера Америки; как непредсказуемо переплелись сюжеты Набокова и Пастернака. Анализируя собственный метод, А. Эткинд характеризует его как «новый историзм»: соединение интеллектуальной истории, политической теории и интертекстуального анализа в путешествиях сквозь тексты, жанры и эпохи.
Хлыст. Секты, литература и революция
Книга известного историка культуры посвящена дискурсу о русских сектах в России рубежа веков.
Сектантские увлечения культурной элиты были важным направлением радикализации русской мысли на пути к революции. Прослеживая судьбы и обычаи мистических сект (хлыстов, скопцов и др.), автор детально исследует их образы в литературе, функции в утопическом сознании, место в политической жизни эпохи. Свежие интерпретации классических текстов перемежаются с новыми архивными документами.
Метод автора — археология текста: сочетание нового историзма, постструктуралистской филологии, исторической социологии, психоанализа. В этом резком свете иначе выглядят ключевые фигуры от Соловьева и Блока до Распутина и Бонч-Бруевича.
Эрос невозможного. История психоанализа в России
Психоанализ быстро и своеобразно развивался в атмосфере `серебряного века` и первых футуристических экспериментов большевиков.
В его истории в России необычно переплелись интеллектуальные влияния Фрейда и Ницше.
Книга состоит из глав, посвященных разным периодам развития русского психоанализа, которые перемежаются историями жизни знаменитых русских аналитиков и пациентов. В деталях исследуется любовная связь К.Юнга с русским психоаналитиком Сабиной Шпильрейн.
Александр Маркович Эткинд (род. 1955, Ленинград) - советский психолог, впоследствии британский и американский культуролог, историк культуры и литературовед. Профессор русской литературы и истории культуры в Кембридже; профессор Нью-Йоркского и Джорджтаунского университетов, проводил исследования в Принстоне, Берлине, Кэнтербери (Новая Зеландия).
Основные области научных интересов - психоанализ, история культуры; темы - историческая память, внутренняя колонизация.
Биография
Отец - Марк Григорьевич Эткинд (1925-1979) - искусствовед, исследователь русской художественной культуры XIX - начала XX веков. Отчим - философ и культуролог Моисей Каган. Мать, Юлия Каган - историк искусства. Дядя - литературовед Ефим Эткинд.
Окончил психологический факультет Ленинградского государственного университета (1976). До 1988 года работал в Психоневрологическом институте им. В. М. Бехтерева, в 1988-1990 гг. научный сотрудник Института истории естествознания и техники АН СССР, а в 1990-1993 гг. - филиала Института социологии РАН в Санкт-Петербурге.
- 1985 - защитил кандидатскую диссертацию по психологии
- 1986 - уволен с работы по политико-идеологическим мотивам. Судился с дирекцией института и выиграл процесс.
- 1990 - эмигровал из СССР, после чего десять лет жил и преподавал в Гарварде, Стэнфорде, Нью-Йорке, Париже, Стокгольме, Констанце, Вене, Берлине.
- 1991 - Maison des Science de l’Homme, Париж. Участник Программы изучения России.
- 1993 - стажёр Стэнфордского университета, Пало Альто. Программа IREX.
- 1998 - защитил в университете Хельсинки докторскую диссертацию (PhD) по славянской филологии. В России издана книгой под названием «Хлыст. Секты, литература и революция».
- 1993 - Вице-президент Фонда возрождения русского психоанализа.
- Член оргкомитета (1994) и профессор (1999) Европейского университета в Санкт-Петербурге.
- Профессор Европейского университетского института во Флоренции.
Семья
- жена - Элизабет Рузвельт Мур
- сыновья - Марк и Мозес
Основные труды
- Эрос невозможного. История психоанализа в России. СПб., 1993. (переведена на семь языков)
- Содом и Психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М.: Гарант, 1995.
- Хлыст. Секты, литература и революция. М.: НЛО, 1998.
- Толкование путешествий. Россия и Америка в травелогах и интертекстах. М.: НЛО, 2001.
- Non-fiction по-русски правда. Книга отзывов. М.: НЛО, 2007.
- Internal Colonization: Russia’s Imperial Experience. Cambridge: Polity Press, 2011.
- Внутренняя колонизация. Имперский опыт России / Авториз. пер. с англ. В. Макарова. М.: НЛО, 2013.
- Warped Mourning: Stories of the Undead in the Land of the Unburied (Cultural Memory in the Present). Stanford University Press, 2013.
