Иоанн vi кантакузин, император византии. Бертрис смолл адора Грамота Оттона

Кантакузин Самое главное – понять, в чем состоит твой долг. Выполнить его намного легче. Пословица Зерна мистических идей падают на благодатную почву только в разоренной стране.Именно такой и была Византия. Генуя и отчасти Венеция высасывали из нее все соки. Дешевые

Иоанн VI Кантакузин (около 1295-1383). Иоанн происходил из самой могущественной после императорской династии византийской аристократической семьи. Продвигаясь по службе, в 1325 году он стал Великим доместиком. Иоанн выступил на стороне Андроника III против его деда Андроника II и в 1328 году сделался самым влиятельным вельможей империи. В 1341 году он был регентом и правил при Иоанне V , которого сверг в 1347 году с помощью турок и женил на своей дочери. Иоанн встал на сторону Григория Паламы и на Церковном соборе 1351 года при его поддержке исихазм сделался официальным учением. В 1354 году Кантакузину пришлось уступить Иоанну V и уйти в монастырь, где началась его блестящая литературная карьера.

Византия / Мишель Каплан. – М. : Вече, 2011. с. 394-495.

Иоанн VI Кантакузин - византийский император в 1341-1354 гг., полководец, историк и полемист. Родился около 1293 г. в Константинополе, умер 15 июня 1383 г. в Мистре. Представитель видного столичного аристократического рода крупных землевладельцев. В юности получил воинское образование, принимал участие в гражданской войне между Анроником II и будущим Андроником III на стороне последнего. Стал великим доместиком и обрел огромную власть и влияние при молодом монархе. После смерти Андроника III стал в 1341 г. регентом малолетнего Иоанна V Палеолога. В том же году в результате мятежа мегадукса флота Алексея Апокавка Кантакузйн был вынужден бежать из Константинополя. В октябре 1341 г. феодальные магнаты провозгласили его императором. В 1347 г. Иоанн VI Кантакузйн овладел Константинополем. Иоанн V номинально был объявлен соправителем Иоанна VI. В 1349 г. Иоанн VI подавил восстание зилотов. В борьбе с политическими противниками он опирался на турок-османов и позволил им укрепиться на европейском берегу. Всеобщее недовольство правлением Иоанна VI вынудило его отречься от престола и в 1355 г. принять монашеский постриг. Остаток своей долгой жизни Иоанн Кантакузйн провел в монастырях Константинополя, Афона, Пелопоннеса. В монашестве Иоанн Кантакузйн под псевдонимом Христодул написал «Истории», охватывающие период с 1320 по 1362 гг., в стиле Фукидида. В своем труде он объяснял и оправдывал свою политику, замыслы и деяния. Труд Иоанна VI, хотя и крайне тенденциозен, тем не менее является одним из лучших исторических поздневизантийских памятников. Автор, стоявший в центре событий, отличался большой наблюдательностью; повествование основано на подлинных документах и содержит обширный фактический материал.

Византийский словарь: в 2 т. / [ сост. Общ. Ред. К.А. Филатова]. СПб.: Амфора. ТИД Амфора: РХГА: Издательство Олега Абышко, 2011, т. 1, с. 374.

Иоанн VI Кантакузин ("Ioannns Kantaxoyznnos) (ум. 1383) - византийский политический деятель и писатель, а в 1341-1354 годы - император. Проводил политику в интересах феодальной аристократии; в 1341 году возглавил мятеж против Иоанна V и в 1347 году овладел Константинополем. В 1349 году (по др. данным, в 1350 году) подавил восстание зилотов. При Иоанне VI Кантакузине Стефан Душан занял Эпир, Албанию, Фессалию и другие византийские области (1347-1349). В борьбе с политическими противниками Иоанн опирался на турок и позволил им утвердиться на европейском берегу. Политика Иоанна VI Кантакузина вызвала недовольство, он был вынужден отречься и в 1355 году постригся в монахи под именем Иоасафа. В монастыре Иоанном VI Кантакузиным была написана "История" (охватывает события 1320-1356 годов), оправдывающая его политику. Тенденциозная по своей политической направленности, "История" Иоанна VI Кантакузина содержит обильный фактический материал и является одним из лучших исторических поздневизантийских памятников.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 6. ИНДРА - КАРАКАС. 1965.

Сочинения: Ioanni Cantacuzeni Historiarum libri IV, v. 1-3, Bonnae, 1828-32.

Литература: Флоринский Т., Андроник Младший и Иоанн Кантакузин, "ЖМНП", 1879, No 204 и 205; Васильев А. A., История Византии. Падение Византии, Л., 1925; Parisot V., Cantacuzène homme d"Etat et historien, P., 1845.

Иоанн VI Кантакузин - Византийский император, правивший в 1341-1354 гг. Родился около 1295 г. + 15 июля 1383 г.

Иоанн, наделенный от природы глубоким умом и разнообразными способностями, принадлежал к очень известному и богатому роду Кантакузинов. В молодости он был большим приятелем Андроника III Младшего и оказал ему большую поддержку деньгами, войсками и советами в войне с дедом Андроником II. Он был затем участником всех его войн и развлечений, и во многом благодаря Иоанну царствование Андроника III не было лишено некоторого блеска. После смерти Андроника в 1341 г. престол перешел к его восьмилетнему сыну Иоанну, регентом которого стал Кантакузин. Но не успел Иоанн вступить в свои полномочия, как ему пришлось защищаться от нападок старого врага, Алексея Апокавка, занимавшего должность дуки флота. Настроив против Кантакузина императрицу-мать Анну Савойскую, патриарха Иоанна и синклитиков, Апокавк стал нападать на регента, оспаривать его права и втайне готовить переворот. Однажды ночью его сторонники ворвались в дома знати, поддерживавшей Кантакузина, разгромили и разграбили их. Многие друзья регента и его мать оказались в тюрьме, а его собственные имения конфискованы в казну. Впрочем, сам он избежал опасности и укрылся в своем родном городе Дидимотике. Здесь 26 октября 1341 г. сторонники провозгласили Кантакузина императором. Но даже совершая это мятежное деяние, Кантакузин старался проявить свою преданность царствующему дому: приказал провозглашать имена Иоанна Палеолога и Анны Савойской прежде своего имени и имени своей супруги.

В начавшейся затем войне Кантакузин первое время терпел неудачи. Собрав войска, он подступил к Константинополю, но иноземцы-наемники изменили ему, а солдаты разбежались. Он отошел к Фессалонике, потерпел здесь новое поражение и в 1342 г. с остатками армии укрылся в Сербии. Король Стефан Душан сперва оказал Кантакузину радушное гостеприимство, однако потом стал склоняться на сторону его врагов. Весной 1343 г. Иоанн во второй раз безуспешно пытался овладеть Фессалоникой. Разбитый, он бежал в Сербию. В это время болгары осадили Дидимотику, где заперлась жена Иоанна императрица Ирина с остатками своих сторонников (Гиббон: 63). Казалось, что все дело Кантакузина и его партии погибло, но тут на помощь ему пришел турецкий эмир Умур. С большим флотом и армией наемников он отразил натиск болгар, а затем поддержал наступление кантакузинистов. Уже осенью Иоанн овладел многими фракийскими городами и замками. К лету 1345 г. в руках Анны Савойской и ее партии остались только Константинополь, Фессалоника и полуостров Галлиополи. В июне того же года погиб Алексей Апокавк. Но и Кантакузин потерял поддержку турок - его друг Умур, отвлеченный войной в Азии, покинул его. Иоанн нашел другого союзника - турецкого эмира Орхана, и в 1346 г. выдал за него свою дочь Феодору (Дашков: «Иоанн Кантакузин»). Одержав с помощью турок новые победы, Кантакузин в начале 1347 г. подступил к Константинополю. Итальянец Фаччиолати, новый дука флота, был подкуплен Иоанном. 3 февраля он приказал открыть Золотые ворота и впустил кантакузинистов в столицу. Анна Савойская, уступая настоятельным просьбам друзей, согласилась заключить мир. По его условиям, Иоанн Палеолог сохранил за собой престол, но на десять ближайших лет должен был уступить верховную власть Кантакузину. Анна согласилась также на брак своего сына с дочерью его соправителя. На императорском троне стали восседать сразу два императора и три императрицы. Обе стороны обещали забыть все взаимные обиды.

Коронация и свадьба были отпразднованы с единодушной радостью и пышностью, но и радость и пышность были обманчивы. Во время последних смут государственные сокровища были расхищены. Для того, чтобы сводить концы с концами, Анна была вынуждена продать не только столовое серебро и дворцовую мебель, но даже драгоценные камни из императорской короны. На свадебном пиру кушанья подавались в оловянной и глиняной посуде, а недостающие камни в короне были заменены цветными стеклышками. Положение страны было ничуть не лучше - она была ослаблена и разорена. В дополнение к прежним несчастьям в 1348 г. в империи, как и во всей Европе, началась эпидемия чумы, от которой умерла треть населения. Насколько ничтожны были тогда силы государства, показали события следующего года. В 1349 г. генуэзцы, владевшие со времен первого Палеолога колонией Галата вблизи Константинополя, потребовали у императора передать им для строительства новых укреплений возвышенность за северной стеной Константинополя. Иоанн отказал. Тогда генуэзцы силой захватили спорные земли, окружили их укреплениями, а затем сожгли в гавани византийские галеры. Это было началом войны. Кантакузин обложил виднейших граждан чрезвычайной податью и на эти деньги распорядился построить девять новых галер. Но в первом же бою ро-меи в панике бежали со своих кораблей, и генуэзцы захватили их без всякого труда. Бессильный что-либо сделать, император призвал на помощь венецианцев и передал им все торговые привилегии, которыми пользовались до того генуэзцы. В последовавшей затем морской битве генуэзцы нанесли венецианскому флоту поражение. Через три месяца Кантакузин должен был заключить с победителями мир, признав все их захваты и торговые привилегии.

Между тем Иоанн Палеолог только до поры был послушен власти регента. В 1352 г. он восстал против Кантакузина, попытался захватить Адрианополь, а потом бежал в Дидимотику. Кантакузин выступил против него с турецким войском (Гиббон: 63). На уплату жалованья новым наемникам ушли все средства казны, церковная утварь и даже деньги, пожалованные московским князем Симеоном Гордым на ремонт Софийского собора. Теснимый на суше и на море, Палеолог бежал на остров Тенедос под защиту латинян. Сделав свое дело, турки захватили на европейском берегу Геллеспонта крепость Цимпе. В 1354 г. они заняли Каллиополь. Кантакузин вел с эмиром переговоры о возвращении фракийских городов, но не успел довести их до конца (Дашков: «Иоанн Кантакузин»). В ноябре 1354 г. Иоанн Палеолог на двух галерах генуэзца Франческа Гаттилузи с отрядом в 2000 человек вошел в константинопольскую гавань. Когда это маленькое войско вступило в ворота, в столице началось восстание. Кантакузин, по его собственному признанию, еще мог успешно обороняться, но не захотел проливать кровь, добровольно отрекся от власти и постригся в монахи под именем Иоасафа. Вся его остальная жизнь после этого была посвящена благочестивым занятиям и ученым трудам. Он оставил после себя несколько богословских сочинений и «Историю», в которой описал собственные деяния (Гиббон: 63).

Все монархи мира. Древняя Греция. Древний Рим. Византия. Константин Рыжов. Москва, 2001 г.

Иоанн VI Кантакузин (ок. 1295 - 1383, имп. в 1341 - 1354)

Иоанн Кантакузин и его мать Феодора по знатности и богатству вполне могли соперничать с занимавшими трон Палеологами. Во время гражданской войны 1321 - 1328 гг. Кантакузины долгое время содержали на свои средства армию Андроника Младшего. Центром их владений была мощная фракийская крепость Дидимотика, в округе которой располагались многочисленные замки и поместья этой семьи.

Отстаивая свои интересы, Кантакузин опирался на крупных землевладельцев и собственную исключительно боеспособную армию. «Богато наделенный дарами природы и украшенный глубоким умом, - писал Никифор Григора, - этот человек был любим всем войском; так что не было ни одного воина, который бы не предпочитал его жизнь своей собственной» .

В самом начале регентства при малолетнем Иоанне V Кантакузин поссорился с временщиком при дворе Анны Савойской, дукой флота Алексеем Апокавком, человеком незнатного происхождения, но благодаря немалым способностям достигшим высокого положения. Когда-то Алексей предлагал Иоанну поднять мятеж против Андроника III, получил отказ и после этого более никогда не доверял Кантакузину. Ссора привела к вспышке интриг при дворе, обстановка вокруг юного василевса и его матери сложилась крайне нервозная, и Кантакузин уже подумывал было отказаться от регентства, благо и так его влияние в Византии было значительным. Апокавк тем временем подготовил самый настоящий путч. В одну из ночей дома многих знатных сторонников Иоанна Кантакузина в столице были разграблены солдатами и хорошо организованными группами горожан, а сами они погибли или оказались в тюрьме. Иоанну удалось бежать в Дидимотику, и там 26 октября 1341 г. он был провозглашен императором собравшимися крупными землевладельцами, просившими его защиты от Апокавка. Современники и сам Кантакузин утверждали, что согласился он на это безо всякого желания, так как властолюбию был чужд и при своем и без того громадном могуществе не видел смысла брать на себя опасный груз правления ромейской державой.

Иоанн Кантакузин обладал многими достоинствами. Энергичного и неглупого, его можно несомненно признать самым незаурядным византийским государем XIV столетия, да и, наверное, всей Византии Палеологов. Остается лишь сожалеть, что в силу многих причин таланты этого монарха в конечном итоге не принесли Византии добра.

Апокавк, ставший главным лицом в правительстве Анны Савойской, организовал коронацию малолетнего Иоанна V (19 ноября 1341). Спустя некоторое время стычка двух придворных группировок превратилась в войну, по распространенному среди позднейших историков мнению имевшую отчетливо классовый характер. На стороне Палеолога оказались чиновники, городская знать, торгово-ремесленные круги, Кантакузина поддержали крупные землевладельцы. Сложилось противостояние, типичное для европейского средневековья 1) .

Так как сам Иоанн VI Кантакузин принадлежал к числу исихастов, ситуацию усугубила вновь вспыхнувшая церковная борьба.

В стране, окруженной со всех сторон врагами, началась гражданская война - самая тяжелая и разорительная за всю ее историю.

В результате новых погромов в Константинополе дворцы кантакузини-стов, незадолго до того пострадавшие, были сожжены. К весне 1342 г. землевладельческая знать была изгнана из двух следующих крупнейших городов империи - Фессалоники и Адрианополя. Оформился выраженный антифеодальный (учитывая традиции империи, лучше назвать его антидинатским) союз городов, крестьянства с законной императорской властью, которую представляло правительство Анны Савойской. Со временем народные выступления зачастую стали проходить под лозунгом избиения всех богачей. В стране началась революционная анархия. Сам Иоанн VI уже на склоне лет писал в своей «Истории»: «Многие хотели использовать это движение народа в собственных интересах. Многие же, которым должны были деньги, обвинялись должниками в кантакузинизме... Восставшие состояли из бедняков и грабителей. Побуждаемые бедностью, они решались на все и толкали к этому народ, лицемерно показывая свое расположение к Палеологу и называя себя его вернейшими слугами. Как будто злокачественная, ужаснейшая болезнь охватила всю империю... Те, кто ненавидел Кантакузина и выступал против него с обвинениями и проклятиями, считались верными гражданами... Все благоразумные, умеренные речи тотчас брались под подозрение» .

В Фессалонике власть оказалась в руках общественного движения «зилотов» - «ревнителей», отстаивавшего интересы торгово-ремесленных кругов. Во главе города встали архонты Михаил Палеолог и родственник (сын или брат) Алексея Апокавка, Иоанн. Наиболее влиятельные зилоты принадлежали к интеллигенции и средним горожанам. Богатые граждане и монастыри подверглись с согласия народа секвестру в пользу неимущих и на нужды казны. «Что особенного, - писал кто-то из зилотов, оправдывая конфискацию части церковного имущества, - в том, что, взяв от монастырского достояния, прокормим нескольких бедняков, да и священникам [церквей, не имевших земель. - С.Д.] доставим нужное и украсим храмы? Не будет от этого вреда обителям, для их нужд останется довольно, и не будет нарушена воля жертвователей, имевших в виду угодить Богу и прокормить бедных... Если же на эти доходы мы вооружим воинов, которые идут на смерть за эти святыни, законы и [городские] стены, то разве это не лучше, чем если бы монахи и священники тратили их вотще...» .

Первое время ошеломленные всеобщей ненавистью Кантакузин и его соратники пытались договориться о мире. Иоанн VI вел себя удивительно корректно, признал Анну и ее сына, и свои декреты всегда подписывал и их именами. Апокавк, напротив, занял непримиримую позицию, даже парламентеров и послов Кантакузина приказывал убивать или заковывать в цепи.

В 1342 г. после неудачной осады Фессалоники Иоанн VI потерпел несколько серьезных поражений и с остатками своей армии ушел в Сербию, под защиту деспота Стефана Душана. В окруженной врагами Дидимотике осталась править его супруга Ирина. Весной следующего года Кантакузин возобновил наступление на Фессалонику, но взять ее не смог и на этот раз. Его отношения с Душаном ухудшились, сербы перешли македонскую границу, а болгары, пользуясь моментом, осадили Дидимотику. Войска Иоанна VI, прижатые к побережью, готовились погибнуть в сражении, но неожиданно подоспела подмога - три сотни кораблей с наемниками Умура, правителя турецкого эмирата Айдин. В конце осени кантакузинисты и турки перешли в наступление и овладели многими фракийскими городами и замками, разорив их. Несмотря на то что часть сил турок отвлекла морская война, затеянная тогда папой Климентом VI против мусульман, к лету 1345 г. у правительства Анны Савойской остались лишь Константинополь, полуостров Галлиполи и Фессалоника, которая, правда, сильно тяготея к самостоятельности, больше воевала против Иоанна VI, нежели за Иоанна V. Частью опустошенной турками Фракии овладел Кантакузин, а северные и юго-восточные ее области оказались под властью сербов, болгар, турок и всякого сомнительного качества разбойников, имевших собственные войска и не признававших над собой никого. Анна, видя ужасные последствия войны, склонялась к миру с Кантакузином, но Апокавк, для которого признание Иоанна VI равносильно было самоубийству, отказывался. В союзе со своим единомышленником, патриархом Иоанном XIV Калекой, Алексей прибег к свирепому террору против оставшейся знати и кантакузинистов. Вопреки протестам Анны даже старая Феодора Кантакузина погибла в темнице 2) .

11 июня 1345 г. Алексей Апокавк пожелал взглянуть на сидящих в тюрьме врагов. Заключенные, воспользовавшись халатностью стражи, набросились на него и убили цепями. В ответ горожане устроили третий, самый сильный погром знати и их домов в городе. Одновременно начались волнения в Фессалонике, Иоанн Апокавк, желавший сдать город Кантакузину, и сотня его единомышленников, представителей городского нобилитета, погибли. Ни о каком мире с кантакузинистами горожане не желали и слышать. Так как старый союзник Кантакузина Умур прочно увяз в военных кампаниях в Малой Азии (а в 1348 г. погиб там в бою с латинянами), Иоанн VI нашел себе новых соратников. И снова это оказались турки - на этот раз османы под водительством эмира Урхана. Стремясь заручиться его дальнейшей поддержкой, Иоанн VI отдал свою красавицу дочь Феодору в гарем эмира - «неверного и варвара».

21 мая 1346 г. доставленный из Иерусалима патриарх короновал Иоанна VI в Адрианополе, а собравшиеся там епископы объявили низложенным столичного патриарха Калеку «за лишения свободы многих архиереев». Однако Константинополь не собирался сдаваться, сзывая под знамена Палеолога окрестную бедноту. По словам Григоры, Кантакузин, не ожидавший такой упорной борьбы, в гневе воскликнул: «Если не я, то и он [Иоанн V] пусть не царствует! Пусть вообще не над кем будет царствовать!» 3) Во Фракию снова хлынули полчища турецких солдат, используемых обеими сторонами, повсюду неся ужас и смерть. Анна, в поисках денег для своих наемников, заложила венецианским банкирам драгоценные камни императорской диадемы (впоследствии Византия так и не сумела их выкупить). Но сопротивлению Палеологов наступал конец. В Константинополе свирепствовал голод, и 3 февраля 1347 г., подойдя к Золотым воротам города, Иоанн VI Кантакузин нашел их открытыми. Проявив достойную твердость, император удержал победившее войско от грабежа и объявил амнистию всем выступавшим против него. 13 мая во Влахернском храме состоялась официальная коронация. Иоанн VI обещал сложить диадему через определенный срок - десять лет.

После утверждения Иоанна VI на престоле исихасты одержали еще одну победу над своими противниками - собор, избравший нового патриарха Исидора, осудил как еретические взгляды Варлаама и его последователей.

Гражданская война истощила и казну, и средства самого Кантакузина (о его богатствах можно было судить по перечислению убытков: тысячи быков, волов, кобылиц, сотни мулов, верблюдов и многое другое). В императорском дворце столовое золото и серебро сменили олово и глина, в императорской короне вместо камней блестели разноцветные стекляшки. Обезлюдевшая Фракия лежала в руинах, на дорогах свирепствовали свои и иноземные разбойники, большинство островов Эгейского моря Византия потеряла. Фессалоника не подчинялась Кантакузину, не признала она и нового патриарха Исидора, а назначенного митрополитом фессалоникийским Григория Паламу жители, настроенные против исихастов, не впустили в город.

Если война двух Андроников серьезно пошатнула империю, то война двух Иоаннов окончательно подорвала ее силы, а в 1348 г. до Византии добралась «черная смерть» -крупнейшая эпидемия чумы, в 1347 - 1353 гг. унесшая в Европе жизни двадцати четырех миллионов человек; империя потеряла до трети своего населения.

В 1349 г. генуэзцы Галаты потребовали для строительства новых укреплений передать им возвышенность за северной стеной Константинополя. Кантакузин, лежавший больным в Дидимотике, передал свой отказ. Тогда галатцы заняли спорный участок, сожгли дома и склады греков на побережье Золотого Рога, а в самой бухте уничтожили верфь и те несколько обветшалых боевых кораблей, которые гордо именовались ромейским флотом. Вернувшийся император созвал собрание виднейших граждан и убедил их пожертвовать деньги - казна была пуста - на строительство нового флота, чтобы обуздать генуэзцев. 5 марта построенные на эти деньги девять кораблей буквально на глазах у горожан были сожжены в морском бою с эскадрой Галаты. Тогда неутомимый император увеличил пошлину с товаров итальянских купцов (и впятеро снизил ее для отечественных). На вырученные средства построили еще один, более мощный флот, и генуэзцы сами поторопились заключить мир.

Опора фессалоникийских зилотов, городские моряки, была уничтожена восставшей беднотой, которую архонт Алексей Метохит, тайный кантакузинист, натравил на их корпорацию. Осенью ослабленная внутренними раздорами Фессалоника пала - Метохит сдал ее подошедшим войскам обоих императоров Иоанна V и Иоанна VI.

Пользуясь тяжелым положением страны, Душан отнял у нее Фессалию. В 1351 г. Кантакузин позволил втянуть себя в войну между Венецией и Генуей и, как в свое время Андроник II, оказался в проигрыше и выплатил большую контрибуцию.

Иоанн VI начал активную борьбу с силами децентрализации, укоренившимися среди господствующего класса империи нравами феодальной вольницы. «Кантакузин - глава империи XIV века - не мог совместить своих интересов с Кантакузином - главой крупной землевладельческой аристократии» . Недовольные перешли от него в лагерь оппозиции, группируясь вокруг молодого Иоанна V Палеолога. В 1352 г. Палеолог восстал, претендуя на владения императорского сына Матфея - Адрианополь. Попытка овладеть городом ему не удалась, он бежал сначала в Дидимотику (и «родовое гнездо» Кантакузинов дало ему приют! 4) ), а затем к итальянцам на о. Тенедос и, базируясь там, принялся захватывать острова Эгейского моря. Патриарх Каллист, поддержавший молодого императора, лишился кафедры. Кантакузин по-прежнему рассчитывал на помощь мусульман и начал селить турецких наемников вокруг столицы. На уплату жалованья им ушли все средства казны, церковная утварь и даже деньги, пожалованные московским князем Симеоном Гордым на ремонт св.Софии (еще при Андрониках у основного здания начали возводить пристройки, игравшие роль контрфорсов, так как две стены храма опасно просели). Все громче звучали среди греков призывы к свержению узурпатора, говорившего по-турецки, выдавшего за турка дочь и продававшего туркам страну. Последний упрек был несправедлив, но небезоснователен. Османы, которых Иоанн Кантакузин, не будучи в действительности «туркофилом», привлекал в качестве военных партнеров, к тому времени вышли из-под его эфемерной власти и стали прибирать к рукам земли Византии. Еще в 1352 г. ими была захвачена крепость Цимпе на европейском берегу Дарданелл. Через два года землетрясение разрушило город Галлиполи. Жители и гарнизон бежали, а их опустевшие дома заняли турки, которых спешно перевез через пролив сын Урхана эмир Сулейман. Ужаснувшись тому, как его вчерашние заступники по-хозяйски утверждаются в Европе, император отправился в Никомидию к Урхану с выкупом за Галлиполи. Ни за десять, ни за сорок тысяч обесцененных ромейских иперпиронов эмир не согласился уйти обратно, а самого василевса не принял, сказавшись больным. Подавленный случившимся, Кантакузин вернулся в столицу. Джинн турецкой угрозы вырвался из бутылки, и загнать его обратно не представлялось для греков ни малейшей возможности, а Запад в своей политической близорукости не горел желанием им помочь... Вскоре Сулейман захватил Кипселы и окрестности Редесто.

Летом 1354 г. Иоанн VI решил справиться хотя бы с внутренними врагами. Однако попытка захватить Тенедос не удалась, и Кантакузин вернулся в столицу. В ноябре Иоанн V Палеолог на судах итальянца Франческо Гаттилузи подошел к стенам Константинополя. Их друзья ночью открыли ворота, солдаты Палеолога вошли в город и заняли арсенал. Каталонская дружина Иоанна VI оказалась отрезана от дворца, в столице в который раз началось избиение родственников и друзей старшего императора. Уставший от бесчисленных кровавых междуусобиц, Иоанн VI не захотел использовать имевшихся возможностей к сопротивлению, отрекся от трона и принял постриг.

Даже в монастыре Кантакузин продолжал следить за важнейшими событиями политической жизни Византии. Когда, например, вождь исихастов Палама попал в плен к туркам, он собрал деньги и выкупил его. Со временем Иоасаф - такое имя получил экс-император при постриге - примирился с Иоанном V, и немалое влияние Кантакузина при дворе Палеолога приходилось учитывать и греческим царедворцам, и иноземным дипломатам (см. «Иоанн V”). Кроме того, он занялся писательской деятельностью, блестяще доказав, что умел владеть не только мечом и пером с красными чернилами. Кантакузин оставил после себя трактаты в защиту исихазма, против Мухаммеда и язычников, а также «Историю», в которой описал современные ему события. Умер этот удивительный по своим дарованиям человек в Мистре 5) почти девяностолетним 15 июня 1383 г.

Крупным территориальным приобретением Византии при Иоанне VI стала Морея, значительную часть земель которой (вся Морея была захвачена греками лишь в 1432 г.) отвоевал у потомков крестоносных баронов сын императора Мануил Кантакузин.

Примечания

1) Вопрос о социальной базе этой гражданской войны не имеет однозначного решения, и стоит говорить лишь о тенденциях того или иного класса. В лагере Палеологов имелось немало магнатов, среди кантакузинистов встречались и чиновники, и купцы, и конечно же люди из простонародья.

2) Был арестован и Григорий Палама.

3) Следует учитывать, что Григора был антикантакузинистом.

4) Поступок Иоанна V можно объяснить тем, что Дидимотика была его родиной, - именно там он появился на свет 18 июня 1332 г. И если в борьбе против временщика Алокавка город безоговорочно держал сторону Кантакузинов, то лично Иоанн V - не только законный царь, но и земляк горожан - получил поддержку.

Константинопольские патриархи (биографический справочник).

3. Кантакузены или Кантакузины (греч. Καντακουζηνόι) - «Кантакузенос» по-гречески, «Кантакузену» по-латыни, «Кантакузино» или «Кантакузене» в позднем звучании, и наконец, Кантакузин в России - эту фамилию можно найти в любом историческом справочнике и в большинстве энциклопедий. Тем не менее, чтобы читатели лучше представляли себе происхождение моей семьи, я немного добавлю к уже написанному.

В 60-е годы XIX в. мой прадед, князь Родион Николаевич Кантакузин провел несколько лет, путешествуя по Среднему Востоку, Балканам, Венгрии, Румынии, Австрии, Греции и Италии, пытаясь напасть на след наших предков. В старых монастырях он обнаружил массу сведений, включавших, среди прочего, несколько весьма интересных портретов наших предков, которые он, с присущим ему талантом художника,

скопировал и привез затем в одну из губерний Малороссии (ныне Украины), под названием Великая Буромка.

Накануне I Мировой войны мои родители проводили ночи напролет, разбирая документы, касающиеся нашей семьи, собирая и классифицируя век за веком в мезонине старой библиотеки Буромки. Когда в 1918 году наш дом сожгли, было уничтожено все, не сохранилось ни единого официального документа, касающегося Валашско-российской ветви нашего рода. Спустя много лет отец попытался восстановить древо рода Кантакузиных, используя факсимиле, зарисовки генеалогического древа Лобановых-Ростовских* (Род Ростовских можно проследить, переходя от сына к отцу, до самого родоначальника, Рюрика, легендарного новгородского Великого князя, умершего, как полагают, в 879 г. от Р. Х. В 1157 г. Юрий Ростовский был упомянут как князь Суздальский и Ростовский и восьмой потомок Рюрика по прямой), сделанные рукой моей матери, - ветви этого древа вырастали из тела лежащего воина. Каждый листок на широких ветвях этого древа был закрашен розовым или голубым, в зависимости от пола того предка, имя которого было на этом листе.

Большим подспорьем отцу в его решительной попытке восстановить нашу генеалогию были предоставленные на время копии оригинальных документов, переданных в 1865 году Императорскому Российскому Сенату моим прадедом, когда он обратился с прошением о признании в России нашего древнего византийского титула. Эти копии сохранились благодаря нашему кузену - его дочь, уезжая во Францию после русской революции, вывезла копии, по ошибке упакованные в чемодан, приготовленный для белья. Они так и пролежали в этом чемодане до тех пор, пока их не обнаружила Мари Балашова (урожденная Кантакузина) в Танжере и в 1938 г. не переслала их моему отцу.

В 1966 году ее шестой и единственный оставшийся в живых сын Дмитрий (бездетный) написал мне в Южную Африку, что не сомневается в моем праве на наследование этих документов. Я вылетел в Англию, чтобы собрать все, что помещалось в небольшой чемоданчик - эти интереснейшие исторические документы, например, огромные листы от руки написанных петиций, подписанных и скрепленных большими печатями красного и черного воска. В 1985 году я унаследовал еще некоторые документы - от незамужней кузины, княжны Ольги Михайловны

Кантакузиной; ее отец также многие годы посвятил исследованию нашей генеалогии - его находки и открытия отличаются замечательной точностью и аккуратностью. Все эти материалы, другие исследования, в частности работы профессора Дональда Николя по истории семьи Кантакузиных до середины XVI в., помогли мне дополнить и подправить (по необходимости) сделанное моим отцом. Наконец, в 1987 году Джин, «кузен» по французской линии, из Румынии, предоставил мне некоторые новые факты, открытые им в процессе собственных исследований, проводимых им для научной работы, которую он писал об итории Кантакузиных с 1094 по 1994 гг.

Самое раннее упоминание нашей фамилии обнаружено в восточно-римских исторических хрониках XI века. В них говорится, что Кантакузенус командовал армией, посланной сражаться с Танкредом в Азиатской войне, после столкновения в 1094 г. его первое имя и происхождение остались неизвестными, но он описывается как «храбрый военачальник» в историческом произведении княжны Анны Комниной (дочери Императора Алексея I Комнина) «Алексиада 1137-1141 гг.». Следующим идет Иоанн Кантакузенос, убитый в сражении при Мириокефалоне в сентябре 1176 г. и успевший сделать выдающуюся военную карьеру. Его происхождение также неопределенно, однако достоверно известно, что женой его была царевна Мария Комнина, внучка и племянница византийских Императоров Иоанна II и Иммануила I Комниных.

Сын Иоанна и Марии, Иммануил Комнин Кантакузенос, также преуспел в военном деле, покрыв себя славой, однако затем был заключен в тюрьму и вероломно ослеплен излишне рьяным тюремщиком, предположительно из-за незначительной обиды на него Императора Иммануила I, дяди его жены. С тех пор наша фамилия постоянно фигурирует в хрониках одновременно с тем, как растет и значимость нашей семьи до XIV в. в Восточной Римской Империи.

Со временем Кантакузины стали владельцами земель на Пелопонессе, в Македонии, и Албании, а также подарили Империи XIV века Императоров и Императриц, не говоря о деспотах и воеводах* (Воевода - правитель, король или сюзерен и никто другой, как, например, «господарь» - который означает и «правитель», и землевладелец или домовладелец, а то и просто «муж» в Румынии) последующих веков, не говоря о бесчисленных военачальниках в Молдавии и Валахии* (это древние

Данубские владения, простиравшиеся от Данубы на юге до Прута на северо-востоке (современная Румыния)), Австрии и России вплоть до I Мировой войны.

Большинство Кантакузиных в прошедших веках принадлежали к военной аристократии; один из них описывается как «храбрый, отчаянный и опытный солдат, зачастую впадающий в заблуждение из-за безрассудной храбрости и самонадеянности».

Другой, по имени Теодор, был убит в 1184 г.; он упал с лошади, а слуга узурпатора Андроника Комнина отрубил ему голову и с триумфом пронес ее на острие копья по улицам Константинополя. Михаил Кантакузин был назван человеком «необузданного и непостоянного темперамента», после того, как он провозгласил в 1195 г. Алексея III Ангелоса Императором, хотя тот сверг с трона его младшего брата Исаака II.

В 1264 г. появляется другой Михаил; он владел многими землями в Пелопонессе и управлял греческой провинцией на юго-восточном побережье Пелопонесса. Он был убит во время Крестового похода франками-крестоносцами, «прежде, чем смог защититься или бежать после того, как его лошадь оступилась и упала в канаву». Хроникер продолжает: «Что за недостойная смерть для столь славного воина». Этот известный воин, один из величайших мужей Константинополя, был, возможно - и скорее всего - дедом Императора Иоанна VI. Отец этого Императора - имя его до сих пор не выяснено - был назначен управителем Пелопонесса повелением Андроника II Палеолога, где и находился с 1286 г. до самой своей смерти 29 лет отроду в 1294 г. Его жена, Феодора Палеолог Ангелина, пережившая его почти на 50 лет, была честолюбивой, решительной женщиной с сильным характером. По общему мнению, она была также «весьма искушена в управлении делами и обладала отнюдь не женской силой духа».

Византийские женщины пользовались тогда равными правами с мужчинами, многие из них были очень образованными и вполне способными стать даже политическими лидерами. Феодоре и ее семье принадлежали многие земли в горах Македонии, а также на острове Лемнос, и ее единственный сын Иоанн (возможно, он родился уже после смерти своего отца) стал весьма влиятельным и богатым человеком именно благодаря этим землям. В своих воспоминаниях он писал, что унаследовал 62500 гектаров пахотных земель, 1000 пар волов, 2500 кобылиц,

5000 голов крупного рогатого скота, 50000 свиней, 70000 голов овец, 1500 быков, 200 верблюдов, 300 мулов и 500 ослов. Он также владел невероятным количеством пшеницы и ячменя, денег, посуды и драгоценных камней. Другие Кантакузины в своих владениях в Албании к середине XV в. владели 35000 конями, 5000 из них были конфискованы Императором Андроником Палеологом. Не надо забывать, что разведение лошадей для скачек и войны стало весьма прибыльным делом еще за тысячу лет до Рождества Христова.

Иоанн Флавий Комнин Ангелос Палеолог Кантакузенос (на портретах того времени он изображен красивым мужчиной с правильными чертами лица, крупным, прямым носом и серьезным, выразительным взглядом) был провозглашен Императором Византии в 1341 г. и короновался в Адрианополе в 1346 г. В 1347 произошло его вторичное коронование в соборе Влахернской Богоматери в Константинополе, и на этот раз корона Императрицы была возложена на голову его жены Эйрены (Ирины).

После долгих испытаний, бед, горестей, продолжавшихся в течение 13 лет его правления, этот великолепный военный стратег и мудрый политик (пожалуй, единственный достойный правитель Византии XIV века), не желая видеть свою страну ввергнутой в пожар гражданской войны, решил отречься в 1354 году в пользу своего старшего сына, Матвея. Тот добавил к своему родовому имени болгарское дворянское имя Асен, имея на это полное право, ибо его мать, Эйрена (Ирина), была старшей дочерью деспота Андроника Палеолога Асена и внучкой Императора Болгарии Иоанна III Асена.

Возвратимся в 1346 год. После своей первой коронации Император Иоанн Кантакузин согласился (отчасти из политических соображений) отдать свою красавицу дочь Феодору в жены турецкому эмиру Орхану, страстно в нее влюбленному. Когда старый эмир умер в 1362 году, молодая вдова вернулась в Константинополь, в дом своей сестры, Императрицы Елены Палеолог, которая в возрасте 14 лет была выдана отцом замуж за его соправителя, Иоанна V Палеолога.

В феврале 1353 г. Матвей был провозглашен соправителем своего отца вместо Иоанна V Палеолога и короновался вместе со своей женой Эйреной (Ириной) (урожденной Палеолог, внучкой Андроника II) в феврале 1354 г. К концу этого года Император Иоанн VI Кантакузин отрекся

от всего мирского и, ведя жизнь монаха, стал известен под именем брата Иоасафа Кристофулоса. Несколько недель он провел в монастыре святого Георгия Манганского (мать Иоанна VI, Теодора, была похоронена на кладбище этого монастыря в 1342 г., там же упокоились его дочери: Елена в 1396 г. и Мария - около 1359 года), готовя себя к еще более строгому послушанию и уединению в Вальтопедийском монастыре (щедро одаренном матерью Императора пастбищными землями в Серре) на горе Атос. Однако его планы были нарушены Иоанном V, просившим Императора не покидать Константинополь до тех пор, пока не будут решены все споры и достигнуто согласие между Иоанном V и Матвеем, ставшим его соправителем.

Нелегкий мир, нарушаемый проявлениями враждебности, на время воцарился между двумя Императорами-соперниками в то время, как брат Иоасаф (все еще носящий титул басилевса) находился в тени, пытаясь сохранить в мире их объединенное правление, однако уже не полагаясь на свою жену, ибо Императрица Эйрена (Ирина) удалилась в монастырь Кира Марта (монастырь входил в Византийский арсенал; окна его выходили на Мраморное море; в себя он включал также церковь и дворец) в Константинополе. Она удалилась туда, чтобы умереть там под именем сестры Евгении, около 1379 года. Сила ее характера, ее добродетельность, мужество и ум, а также то, какую моральную поддержку она оказывала своему мужу, всячески превозносились современными хроникерами.

Я должен заметить, что для влиятельных политиков, Императоров или членов их семей, было весьма обычным делом уходить в монастырь и принимать постриг; это принимало вид соблюдения древних традиций или, как в случае с Иоанном VI и его женой, представляло собой временный уход от мирской жизни, тягот и проблем правления. Духовный уровень главных константинопольских монастырей - если говорить о церковных библиотеках - намного превосходил все прочие государственные институты, там собирался интеллектуальный цвет нации, лишь там была возможна спокойная и размеренная жизнь - все это делало такой способ «оставления света» чрезвычайно популярным. Кроме того, это отвечало религиозным идеалам Византии, учитывая значение религии в средневековой Европе. Понятно, в Константинополе были сотни мужских монастырей, несколько меньше женских, большое количество монахов -

и многие из них в миру были весьма значительными персонами, как тот же Иоанн VI, он же Иоасаф Кристофулос.

В 1357 г., по настоянию Иоанна V Палеолога, Император Матвей неохотно, но подтвердил свое со-правление. Он продолжал жить в Константинополе, но в 1361 г., когда на город обрушилась чума, отец перевез его и всю семью на Пелопонесс, где в то время правил младший брат Матвея, Иммануил, выдающийся и удачливый деспот (Иммануил стал первым правителем Пелопонесса, принявшим титул деспота - второй по значению в Византийской Империи после басилевса). Брат Иоасаф провел с сыновьями около года в столице Пелопонесса, Мистре, после чего вернулся в Константинополь.

Мистру защищала огромная крепость - массивное сооружение, построенное франками в 1249 г. - стоявшая на вершине холма над маленькими селениями с их узкими, извилистыми улочками, маленькими домишками, огромным, L-образным дворцом деспота, другими дворцами, принадлежащими богатым византийским семьям, церквями, мужскими и женскими монастырями и публичными банями. Иммануил увеличил свой дворец, ставший вскоре весьма роскошным, а к XV веку превратившийся в центр высокой духовности и интеллекта. В 1770 г. Албания завоевала и разрушила Мистру, с тех пор этот важнейший центр культуры был заброшен, однако и после всегда вызывал огромный интерес у исследователей Византии. Крепость была в отличном состоянии, и в 1350 г. Иммануил основал монастырь Христа Зоодота, затем был построен храм св. Софии - возможно, в качестве будущей фамильной усыпальницы.

Церковь, построенная в форме креста, по сей день сохранила часть своих фресок, но дворец деспота и крепость разрушены - и обломки стен смешались с естественными каменными валунами тех гористых мест к югу от Коринфа, где жили и правили когда-то мои предки.

В бытность свою монахом Иоанн Кантакузин написал несколько теософских, теологических полемических трактатов, в том числе трактат о нестяжательстве, движении, к которому он примкнул еще во время своего правления. Монахи-исихасты вели уединенную жизнь отшельников, соблюдая обет молчания, в надежде увидеть божественный свет, и, хотя Рим категорически отвергал это учение, Иоанн VI решил официально признать его в Империи, считая, что оно вполне совпадает с догмами ортодоксальной

религии. Кроме того, он хорошо понимал, что раскол церкви, возникший при столкновении еретической доктрины монаха-халдея Барлаама и доктрины нестяжателей, слишком опасен и нуждается в разрешении. Большую часть своего послушания он провел в константинопольском монастыре харсианитов, и, вполне вероятно, там и была написана его «История Библии» в четырех книгах (1320-1357 гг.). Впервые ее напечатали в 1645 году на знаменитом Луврском печатном дворе в Париже, один из оригиналов хранится в Национальной библиотеке. Меня очень взволновал и заинтересовал, кстати, тот факт, что у короля алмазов, Сесиля Родса, имелся английский перевод 4-томных хроник Иоанна Кантакузина - сейчас он хранится в библиотеке премьер-министра, в его резиденции в Грот Шуре, в Кейптауне (Южная Африка).

Даже поменяв корону на монашескую скуфью, бывший Император продолжал активно участвовать в политических и, особенно, в церковных делах; церковь была самой уважаемой и влиятельной силой у трона Империи Иоанна V Палеолога. Незадолго до смерти Иоанн Кантакузин был захвачен и заключен в тюрьму своим честолюбивым внуком Андроником Палеологом. После освобождения, чувствуя себя старым и усталым, он решил провести остаток дней в Мистре вместе с Матвеем, который без особого желания унаследовал титул Иммануила, умершего бездетным в 1380 г. Вскоре, по совету отца, Матвей передал греческую деспотию Пелопонесса своему племяннику Теодору I Палеологу, правившему ей с 1382 по 1407 гг.

В июне 1383 г. Иоанн Кантакузин, в иночестве брат Иоасаф Кристофулос, скончался в возрасте 88 лет и был похоронен в Мистре. Матвей оставался там же вместе с женой, 2 сыновьями и 3 дочерями, посвятив по примеру отца остаток своей жизни (до 1391 года) философским и богословским изысканиям. Его старший сын Иоанн умер бездетным; второй сын, Димитриос, стал прямым продолжателем рода всех 27 поколений Кантакузиных, известных с 1094 года до наших дней.

С XIV века потомки Императора Иоанна VI Кантакузина получили право именоваться князьями. Все прочие титулы в разные века приобретали представители всех ветвей нашей семьи.

Сохранились две грамоты на венгерском языке - родном языке предков моей матери - датированные 1658 годом, по которым Драгич Кантакузен (валашская ветвь) с женой, детьми, слугами и всем имуществом

получал право жить в Трансильвании, а также именоваться впредь князем и графом Трансильванским и Венгерским. Одна грамота подписана правящим князем Венгерским Георгием Ракошем, другая - Имре, князем Трансильвании. В 1794 году Рудольф и Константин Кантакузины (австрийская ветвь) были пожалованы титулами графов Священной Римской Империи.

В 1872 мой дедушка, Михаил Родионович, Императорским указом получил право добавлять к своему имени фамилию своего великого деда с материнской стороны - Сперанский - а также титул графа.

Пожалуй, сейчас самое время упомянуть орла на нашем гербе. Румынский генеалог Дан Черноводину писал мне следующее: «Двуглавый орел встречается с XI века у турок, персов и финикийцев в качестве декоративного образа. Как символ власти, он впервые появляется в Византии в 1204, на коронации в соборе Святой Софии 32-летнего Бодуэна де Гейнкорта, графа Фландрского. Он был одним из предводителей IV Крестового похода, призванным на помощь Императором Исааком II Ангелосом, которого вероломно ослепил и свергнул его завистливый брат, Алексис III. Когда же Исаак II, недолго процарствовав по возвращении на престол, скончался, Бодуэн был неожиданно провозглашен Императором по настоянию венецианского дожа. Римская Империя продержалась еще 57 лет, но в 1261 г. Михаил VIII Палеолог завоевал Константинополь, возродив византийскую монархию еще на два века».

Согласно капризам и пожеланиям Императоров на гербе появлялся то одноглавый орел римских легионеров, то более декоративный двуглавый орел. Иоанн VI Кантакузин выбрал одноглавого римского орла для Императорской печати; по сей день Кантакузины используют эту эмблему, встречающуюся в орнаменте тканей XI века. Со временем изображение орла превратилось в символ власти Священной Римской Империи, Австрии, Албании, Монтенегро, Югославии и России, которая добавила двуглавому орлу три короны, скипетр и державу.

После падения Византийской Империи в 1453 г. Кантакузины, всегда занимавшие наивысшие военные и гражданские должности, опасаясь турок, истреблявших без жалости все знатнейшие фамилии Византии, скрылись, и судьба их в течение 100 лет покрыта тайной. В точности неизвестно, куда делись их несметные сокровища, но, скорее всего, турки все разграбили.

Существует несколько самых невероятных версий происхождения нашей фамилии, но ни одна из них не является достоверной. Две были сфабрикованы Рудольфом Кантакузином (австрийская ветвь), чистой воды выдумки, названные румынским историком И. К. Филитти «un aventurier de grand style du XVIII века». К сожалению, его фальсификации имели свое продолжение, благодаря его дочери, графине О’Доннелл, рассказавшей их Михаю Кантакузену, «историку» (валашско-русская ветвь), пытавшемуся тогда составить генеалогию Кантакузиных. Одна из версий Рудольфа утверждает, что мы являемся потомками одного из 12 пэров Карла Великого, паладинов Франции, - с тех пор три лилии на лазоревом щите помещены среди трех других щитов нашего герба. Несмотря на явную недостоверность этой истории, мы продолжаем сохранять золотые лилии; моя бабушка так любила наш герб, что вышила его на столовом белье, а ее невестка, Джулия Кантакузина, пошла в своей любви еще дальше, и на ее личных вещах вышиты Императорская и графская короны нашего рода.

Наш герб (первый наш герб был пожалован официально Драгичу Кантакузину в 1658 году князем Георгием Ракошем Венгерским) включает несколько изображений, среди них, скажем, есть щит, на котором изображены два коронованных льва, стоящих на задних лапах. Этот же странный символ встречается на Львиных воротах в Микенах (1200 г.). Потом он появляется на древней крепостной стене в Константинополе, под именем Иммануила Покрасса Кантакузина. Откуда на нашем гербе этот символ, неизвестно, но, во всяком случае, он не поддельный и показывает, что Кантакузины были весьма влиятельными людьми еще задолго до XI века.

Во время осады Константинополя в 1453 году два Кантакузина, Андроник и его сын, погибли, храбро сражаясь против захватчиков. Два других, Деметриос и Леон, бились до конца и смогли скрыться от врагов на венецианском корабле. С тех пор Кантакузины появляются на Крите, в Венеции и Пизе, а по прошествии еще ста лет мы можем уже прочитать о византийском богаче Михаиле Кантакузеносе, подарившем султану Селиму III 15 полностью снаряженных и вооруженных кораблей после проигранного морского сражения при Лепанте в 1571 г. Торговец солью и русскими мехами, форменный грабитель во всем, что касалось его денег (особенно когда он торговал с турками после смещения патриарха

Митрофана), жестокий кредитор - его называли Шайтан-Оглу - Сын Дьявола. Правда, некоторые историки оправдывают его, говоря, что Дьяволом турки называли его отца, храброго воина, так как, якобы брата Михаила тоже называли Шайтан-Оглу. В 1578 году Михаил Кантакузенос был казнен султаном Мурадом III у ворот собственного роскошного дворца на берегу Черного моря около Анкиалиса. Утверждают, что такой конец Михаил заслужил своим коварством, но с тем же успехом можно говорить и о зависти к его непомерному богатству и могуществу в то время, когда Оттоманская Империя погрязла в бедности. Как бы то ни было, после него осталась огромная библиотека (до появления печатных станков книги были редкостью, и весьма дорогой, - так как писались на пергаменте от руки. За первые века было написано всего несколько книг, и их стиль зачастую весьма несовершенен), часть ее сохранилась, книги за большие деньги были проданы монахам Афонского монастыря.

Поговаривали, что Михаил незаконно присвоил нашу фамилию после того, как турки истребили самые старые семьи Константинополя, но в конце концов выяснилось, что его отец, князь Деметриос Кантакузенос, умер в 1574 г. в преклонном возрасте в Афонском монастыре; дед Михаил, умер в 1522 г., а его прадед Андроник (сын второго сына Матвея, Деметриоса и правнук Императора Иоанна VI) умер в 1453 г. Кроме того, современники писали о Михаиле «Шайтан-Оглу» как о «греческом принце этих лет» и «дяде тех, с Пелопонесса», подразумевая под «теми» сыновей Императора Иоанна VI (деспотов Мистры) и их потомков.

Пятеро внуков Михаила (их отец, Андроник, был обезглавлен 4 ноября 1601 г.), Иордакий, Михай, Фома, Константин и Ян, боясь репрессий со стороны турок, бежали в Молдавию с семьями и имуществом. Шестой, Димитриос, отправился в Тавриду (Крым), где принял мусульманство; после этого следы его теряются. В 1620 году Константин с женой, Элиной Бесараба, приехали в Валахию, где и осели. Константин был основателем валашской, а затем и российской ветви нашей семьи, в то время, как старший брат, Иордакий (Георгий), поселившийся в Молдавии, стал основателем молдавской ветви - в наши дни остался в живых лишь один представитель этой ветви, к сожалению бездетный.

написана князем Михаилом Кантакузиным, графом Сперанским

Василий Великий Комнин (греч. Βασίλειος Μέγας Κομνηνός ; ум. 6 апреля 1340). император Трапезундской империи в 1332-1340 годах. Отец Алексея.

Алексей III Комнин (Αλέξιος Γ΄ Μέγας Κομνηνός, Alexios III Megas Komnēnos; 5 октября 1338 - 20 марта 1390), император Трапезундской Империи. От брака с Феодорой Кантакузин , дочь Анна (1357-1406), замужем за царем Багратом V Грузинским .

Грамота Византийских императоров из рода Комнин. Афины.

Вскоре объявили о браке Феодоры и султана Орхана. Само венчание состоялось немного позднее. Проходило оно по всем правилам христианской церкви. Феодора выглядела спокойной, разве что улыбка казалась несколько искусственной.

На следующее утро после свадьбы Феодора уплыла в Турцию. А через год после этих событий ворота Константинополя открылись для Иоанна Кантакузина. Через несколько недель после взятия города состоялась свадьба Елены Кантакузин и Иоанна Палеолога.

Небольшой монастырь Святой Екатерины славился своим богатством и знатностью его постояльцев. Такую славу и огромные богатства монастырь получил с тех пор, как в нем поселилась Феодора Кантакузин - византийская принцесса, третья жена султана Турции Орхана. Ей исполнилось тринадцать лет. Ее мужу, султану Орхану, было шестьдесят два года. Он владел огромным гаремом, который населяли женщины знатных фамилий. Орхан быстро позабыл свою новую юную жену. Феодора осталась невинной и вела тихую размеренную жизнь в стенах монастыря.

Надо сказать, что если бы Орхан увидел Феодору сейчас, то ей бы пришлось покинуть монастырь и переселиться в дворец султана - даже этот пресытившийся женскими ласками человек не смог бы пройти мимо такого цветка.

Феодора стала красавицей - с тонкой талией, стройными длинными ногами, высокой упругой грудью и прекрасным лицом. Несмотря на жаркое солнце, ее кожа сохранила нежный молочный цвет, а мягкие волосы цвета темного золота стали пышнее и мягкими волнами ниспадали на точеные плечи.

И конечно же, глаза, ее аметистовые глаза, светились душевной чистотой и нежностью.

В монастыре у Феодоры был собственный дом, состоящий из прихожей, столовой, гостиной, кухни, двух спален и комнаты для прислуги. Девушка ни в чем не нуждалась, хотя ее жизнь в монастыре нельзя было назвать роскошной.

Размеренный, тихий ход жизни прервался летом того года, когда ей исполнилось тринадцать. Случилось это в жаркий и душный летний полдень в 1351 году. Монахини и прислуга попрятались от жары, а она, скучая, бродила по двору монастыря. Внезапно подул легкий ветерок, принеся запах персиков. Феодоре очень захотелось этих плодов. Сад находился за монастырской стеной, а ворота монастыря в это время дня закрывали. Девушка решила перелезть через монастырскую стену, которая, к счастью, оказалась не слишком высокой. Перебравшись через стену, она вволю наелась сладких плодов. Пора было возвращаться назад, и она начала карабкаться на стену, но та оказалась старой, и Феодора, ухватившись за какой-то выступ, сорвалась вниз. К своему удивлению, упала она не на жесткую землю, а прямо в сильные руки смеющегося мужчины. Она зажмурила глаза, и когда открыла их, то увидела красивого молодого человека.

Ты воришка или просто маленькая голодная монахиня? - спросил он.

Не то и не другое, - ответила Феодора. - Пожалуйста, поставьте меня на землю.

Не отпущу, пока как следует не рассмотрю твои прекрасные глазки. Странно, ты не турчанка. Кто ты?

Феодора не стала отвечать. Ее никогда не обнимал никакой мужчина, кроме отца. Немножко неудобно, но нельзя сказать, что неприятно.

Уж не откусила ли ты свой прелестный язычок, милая? - спросил мужчина, не услышав ответа на свой вопрос.

Феодора покраснела: ей казалось, что незнакомец читает у нее в глазах все ее мысли.

Я послушница в этом монастыре, - сказала она. - Пожалуйста, помогите мне перелезть через стену: если меня найдут здесь, мне здорово влетит.

Он подсадил ее, потом забрался на стену сам, спрыгнул вниз и протянул ей руки.

Прыгай, синеглазка. - Он улыбнулся. Она прыгнула, а мужчина, поймав ее за талию, легко опустил на землю. Чувствуя теперь себя в безопасности, Феодора впервые осмелилась взглянуть в его черные, агатовые глаза.

А что ты делала в саду? - спросил он, ничуть не смутившись.

Я захотела персиков. Монастырские ворота были закрыты, и поэтому я полезла через стену.

Скажи, а ты всегда получаешь то, что хочешь?

Да, но запросы мои не так уж велики. Он улыбнулся и протянул ей руку:

Мое имя Мурад, а твое?

Феодора.

Это слишком сложно. Я буду звать тебя просто Адора, ладно?

Внезапно он наклонился и поцеловал ее. От неожиданности Феодора потеряла дар речи.

Как вы смеете? - вырвалось у нее после минутного замешательства. - Я - честная замужняя женщина!

Произнеся эти слова, Феодора смутилась, будто сказала невесть какую чудовищную глупость.

Могу поспорить, что это первый поцелуй в твоей жизни, - заявил Мурад совершенно спокойным голосом.

Феодора почувствовала, что ее щеки покрываются румянцем. Она повернулась и хотела убежать, но не сделала этого, сама не понимая почему.

Могу поспорить, - продолжал Мурад, - что ты замужем за стариком. Молодой мужчина никогда не позволил бы тебе жить в монастыре.

Я не видела своего мужа уже несколько лет, - тихо сказала Феодора. - Но он хороший человек, потому прошу тебя никогда не говорить на эту тему. Лучше уходи. Я чувствую, что, если ты останешься, из этого не выйдет ничего хорошего.

Мурад не сдвинулся с места.

Завтра ночью, - сказал он, - начинается неделя полнолуния. Буду ждать тебя у стены, в том месте, где мы с тобой встретились.

Конечно же, я не приду!

Ты боишься меня, Адора?

Тогда докажи мне это и приходи. Он обнял ее и пылко поцеловал в нежные губы. Сначала она сопротивлялась, но в конце концов поняла, что ей совершенно этого не хочется. Однако, как только Мурад выпустил ее из объятий, она повернулась и побежала от него в сторону дома.

До завтра, Адора, - донеслось до нее. Вбежав в дом, она упала на постель; ей надо было успокоиться и обдумать все происшедшее. Противоречивые чувства переполняли ее: она не знала, что отношения между мужчиной и женщиной могут быть столь волнующими. Ей было приятно, когда Мурад целовал ее, но одновременно и страшно. Перед ней словно открылся какой-то новый мир, непохожий на тот, что она видела в монастырских стенах. Невольно ей вспоминался Мурад: его черные глаза, его улыбка, сильные руки и мягкие, нежные губы.

Феодора решила больше не встречаться с Мурадом, но все же прийти в назначенное время в сад, спрятаться и посмотреть - будет он ее ждать или нет. И не выходить ни в коем случае.

Мурада очень позабавило знакомство с Феодорой. Этого взрослого мужчину, опытного в искусстве любви, очаровала детская невинность Феодоры.

Он знал, что Феодора - третья жена его отца, султана Турции Орхана, и что отец совершенно не интересуется ею; этот брак имел для него только политическое значение. Несмотря на то что Мурад не сказал Феодоре, кто он, и не признался, что знает, кто такая она, он не имел в мыслях ничего дурного. Для него эта встреча была не больше чем очередное приключение.

Мурад был третьим, младшим сыном султана Орхана. Его старших братьев звали Сулейман и Ибрагим. Мать Ибрагима, Анастасия, дочь византийского аристократа, приходилась дальней родственницей Феодоре. Она свысока смотрела на мать Мурада, дочку мелкого грузинского князька. Анастасия считалась первой женой султана, но мать Мурада, Нилифер, была его любимицей. К тому же Орхан выделял Мурада из своих сыновей.

Старший сын султана, Ибрагим, всегда при отце вел себя так, будто он малый ребенок, хотя при дворе знали, что он имеет большие виды на султанский венец. Жил Ибрагим в собственном дворце. Его очень любили и слуги, и рабы, и его женщины, к которым, кстати сказать, он не прикасался.

Тихую жизнь праведника Ибрагим сочетал порой с приступами дикого безумства, которое на него иногда находило. Мать Ибрагима, Анастасия, мечтала видеть сына наследником отца и, надо заметить, много делала для достижения этой цели.

Принц Сулейман также жил в собственном дворце, но не разделяя равнодушия Ибрагима к женщинам, имел уже двух сыновей и нескольких дочерей.

Жизнеописание [ | ]

Происхождение [ | ]

Прокопий с осуждением снабдил описание занятий Феодоры в театре мимов многими подробностями, однако признал, что «была она необыкновенно изящна и остроумна. Из-за этого все приходили от неё в восторг ». По его словам Феодора прерывала частые беременности , вызывая выкидыши .

Начальный этап жизни будущей императрицы и святой не подтверждается и не опровергается текстом житийной литературой, так у Димитрия Ростовского кратко указано - «была сначала грешницей , но потом раскаялась ».

Феодора оставила Константинополь, чтобы последовать в северную Африку за любовником Гекеболом, получившим должность архонта Пентаполиса. Но тот вскоре прогнал её, и Феодора была вынуждена опять зарабатывать себе на жизнь проституцией в египетской Александрии . Находясь в крупном культурном и научном центре своего времени, Феодора попала под влияние той просвещённой среды, познакомилась с монофизитством , которому потом тайно покровительствовала. Там же Феодора познакомилась с патриархами и Севиром Антиохийским , которые любили в своих проповедях обращаться к женщинам и, возможно, способствовали произошедшим изменениям в её образе жизни.

Брак [ | ]

После возвращения в Константинополь Феодора стала зарабатывать на жизнь рукоделием (прядением пряжи), оставив прежние способы добывания денег. Красотой, умом, необычайным обаянием и твёрдой волей она покорила сердце будущего императора Юстиниана , подходившего к 40-летнему возрасту. Существует ряд версий их знакомства: по одной из них он увидел её в окне, по другой их познакомила актриса Македония, в доме которой Феодора жила после возвращения из Александрии.

Юстиниан никогда не придавал значения происхождению Феодоры, считал её равной себе. Это объясняется тем, что сам Юстиниан был выходцем из крестьянской семьи , хотя и получил благодаря своему дяде (неграмотному императору Юстину) хорошее образование и власть. Император действительно любил Феодору, о чём свидетельствует его переименование крепости Аназарв (в Сирии) в Феодориаду и образование одноимённой епархии в Сирии.

После замужества, согласно Прокопию, Феодора более не запятнала себя какими-либо любовными историями. Когда её заподозрили в склонности к рабу-варвару Ареовинду, тот по приказу Феодоры был наказан плетьми и отправлен в ссылку. Прокопий же сообщает, что Ареовинд просто исчез, и никто о нём более ничего не слышал .

Детей у Феодоры и Юстиниана не было. Прокопий в своём трактате сообщает о её сыне Иоанне, рождённом до брака и воспитанном в Аравии отцом. Когда взрослеющий Иоанн появился в Константинополе, чтобы вернуться к матери, та, испугавшись гнева Юстиниана, сделала так, что больше его никто не видел. Историк Шарль Диль упоминает о дочери Феодоры, рождённой также до брака. Сын дочери Феодоры (то есть её внук) приобрёл при византийском дворе того времени высокое положение, что позволяет сделать предположение о том, что его происхождение императора не смущало . Данный факт подтверждает Прокопий, рассказывая о стараниях Феодоры удачно устроить брак своего внука с дочкой полководца Велизария .

Политическая и религиозная деятельность [ | ]

«Императрица Феодора в ложе цирка» Худ. , конец XIX в.

Участие в управлении империей [ | ]

Императрицей Феодора стала 1 апреля 527 года , когда её супруг был коронован императором, соправителем умирающего императора Юстина I . Спустя 4 месяца Юстин скончался. Феодора правила государством 22 года наравне с Юстинианом: смещала и назначала высших должностных лиц в империи, оказывала влияние на законодательную и внешнеполитическую деятельность императора, занималась дипломатической перепиской, принимала иностранных послов и т. д. Значимое положение Феодоры как в жизни Юстиниана, так и в делах управления империей, подчеркивает надпись, сделанная Юстинианом на передней стороне золотого престола в реконструированном им храме Святой Софии : «Твоя от Твоих приносим Тебе Твои, Христе, рабы Юстиниан и Феодора ». По сообщению «Хронографии Феофана » Феодору в её поездке на тёплые Пифийские воды «сопровождали градоначальник патриций Минас и патриций Илья, начальник милостыней и другие патриции, спальничие и вельможи, всех до четырёх тысяч ».

Прокопий приводит случай, достоверность которого сомнительна, но характеризует влияние Феодоры в государстве [ ] . Когда в горах Кавказа персидское войско терпело неудачи, то царь персов Хосров зачитал письмо Феодоры своему вельможе Завергану со следующей фразой: «За это я обещаю тебе многие блага со стороны моего мужа, который ничего не предпринимает, не посоветовавшись со мной ». Эти слова вызвали некоторый подъём боевого духа у персов, взгляды которых на роль женщины в обществе оставались патриархальными. По мнению Прокопия любое назначение на должность, произведенное без согласования с Феодорой, заканчивалось для того человека «самой позорной смертью ». Феодора была мстительной женщиной и императрицей, никогда не прощала своих врагов .

В управлении империей произошло размежевание интересов: Юстиниан проводил общую политическую линию, а Феодора интересовалась её деталями . Иоанн Эфесский , рассказывая о крещении нубийского племени (см. ниже в разделе религиозная деятельность), сообщает о том, что византийские чиновники на местах боялись больше императрицы, чем императора. Один из них оправдывается перед послом Юстиниана: «Страх перед царицей хорошо мне известен, поэтому я не посмел противиться им [посланцам Феодоры] ».

Влияние Феодоры не ослабевало вплоть до её кончины . С влиянием Феодоры связывают принятие ряда законов, улучшавших положение женщин, а также суровых норм по отношению к гомосексуалам , предусматривавших наказание в виде публичного оскопления .

Восстание Ника [ | ]

В трудные минуты она проявляла редкое мужество и неукротимую энергию. Эти черты особенно ярко проявились в во время восстания Ника , когда в обстановке всеобщей паники она помешала бегству Юстиниана из Константинополя и тем самым, по мнению ряда исследователей , спасла трон. В момент, когда император готов был покинуть город, она на заседании императорского совета обратилась к нему с речью, приводимой у Прокопия в трактате «О персидской войне », и произнесла слова, ставшие афоризмом :

Сейчас, я думаю, не время рассуждать, пристойно ли женщине проявить смелость перед мужчинами и выступить перед оробевшими с юношеской отвагой. Тем, у кого дела находятся в величайшей опасности, ничего не остается другого, как только устроить их лучшим образом. По-моему, бегство, даже если когда-либо и приносило спасение и, возможно, принесет его сейчас, недостойно. Тот, кто появился на свет, не может не умереть, но тому, кто однажды царствовал, быть беглецом невыносимо. Да не лишиться мне этой порфиры, да не дожить до того дня, когда встречные не назовут меня госпожой! Если ты желаешь спасти себя бегством, государь, это нетрудно. У нас много денег, и море рядом, и суда есть. Но смотри, чтобы спасшемуся тебе не пришлось предпочесть смерть спасению. Мне же нравится древнее изречение, что царская власть - лучший саван.

Литературным образцом для этой речи возможно стала указанная у Геродота речь карийской правительницы Артемисии на совете персов перед Саламинской битвой , хотя по смыслу Артемисия призывала к обратному, отказу от сражения. Слова «царская власть - лучший (прекрасный) саван» - были заимствованы Прокопием от сиракузского тирана Дионисия Старшего . В 403 г. до н. э. Дионисий был осаждён восставшими в крепости, и на предложение друга спасаться, ответил: «Тирания - прекрасный саван » . Речь Феодоры подверглась Прокопием литературной обработке, однако никто из историков не сомневается в том, что Феодора произнесла нечто подобное, хотя и не в столь блестящих выражениях .

Благотворительная деятельность [ | ]

Для бывших куртизанок и проституток Феодора открыла монастырь на берегу Босфора (так называемый монастырь раскаяния ). По мнению Прокопия условия проживания там были настолько суровы, что многие женщины по ночам бросались с высоты, чтобы покончить с мучениями.

Несмотря на пристрастия жены, Юстиниан всё же не прекращал преследования монофизитов, начавшиеся после четвёртого Вселенского собора , хотя и не был в них последователен, а из-за влияния Феодоры слишком нерешителен. Например, после землетрясения в ноябре 533 года , когда народ на улицах скандировал - «Август, сожги томос Халкидонского собора! », он издал богословский указ, растянутый и не вполне ясный, с формулами: «Одному и Тому же Христу принадлежат и чудеса и страдания ». Так, по мнению Карташева, начали сдаваться позиции Халкидонского собора. Но всё же гонимые монахи-монофизиты в Сирии оскорбляли портреты Юстиниана и в то же время молились о здравии благочестивейшей государыни , а с другой стороны православные, видя уступки Юстиниана монофизитам, желали ему поскорее избавиться от Феодоры. По свидетельству Евагрия и Прокопия это разделение ролей использовалось Юстинианом и Феодорой для оказания влияния на обе спорящие стороны в целях укрепления политического единства империи .

Интерес Феодоры в укреплении позиций монофизитов выразился также в её поисках кандидата на престол римского понтифика . Им стал Вигилий , возведённый на престол через инцинированный по указанию Феодоры судебный процесс по обвинению папы Сильверия в политической измене.

Феодора не только участвовала в религиозной борьбе, но и заботилась о распространении христианства. Так, епископ Иоанн Эфесский сообщает, что Феодора с радостью приняла предложение посланника александрийского патриарха монофизита Феодосия об обращении в христианство народа нобадов (одно из нубийских племён):

Несмотря на возражения Юстиниана, Феодора хитростью смогла направить миссионеров-монофизитов к народу нобадов .

Смерть [ | ]

Она была похоронена со всеми императорскими почестями в церкви Двенадцати апостолов в Константинополе . Юстиниан после смерти жены, давая торжественные обещания, клялся её именем, которое он увековечил в названиях многих городов и провинций Византии и завоеванных территорий. В память о жене Юстиниан в монастыре Святой Екатерины на Синае в главной базилике , построенной по его указанию, приказал сделать надпись: «Упокоению блаженной памяти императрицы Феодоры ». После кончины Феодоры овдовевший Юстиниан остался верен её памяти и не вступал в повторный брак.

Оценка личности современниками и потомками [ | ]

Наиболее положительную оценку Феодора получила от монофизитов:

Оценка Феодоры в области государственного управления, сделанная Прокопием, не менее категорична, чем его негативная оценка деятельности Юстиниана [ ] . Однако особо признается её роль в ходе восстания Ника, когда она предотвратила бегство Юстиниана из Константинополя.

Источники и историография [ | ]

Основным источником сведений о императрице Феодоре является памфлет Прокопия Кесарийского «Тайная история » (греч. Ἀνέκδοτα ), написанный спустя 2 года после её смерти. Данный труд был найден только в XVII веке директором Ватиканской библиотеки Никколо Аламанни и сразу вызвал волну споров. При его написании Прокопий, как и знаменитый биограф цезарей Гай Светоний Транквилл , возможно использовал императорские архивы, однако его рассказы об образе жизни Феодоры до её вступления в брак подвергаются сомнениям. Так английская исследовательница А. Камерон в своей фундаментальной монографии о Прокопии вообще отказывается видеть в описании молодости Феодоры какую бы то ни было реальность. Тем не менее осведомленность Прокопия не вызывает сомнений, так как он служил секретарем при крупнейшем полководце Юстиниана Велизарии и был свидетелем многих событий, которые описывал .

«Тайная история », написанная по мнению одного из исследователей «желчью, а не чернилами », была скорее реакцией Прокопия на опалу его патрона Велизария , в результате чего и он сам потерял благосклонность двора. Об отчасти необъективном характере данного труда свидетельствует, например, то, что шестая часть «Тайной истории » представляет уже мифотворчество на тему «Юстиниан - воплощение дьявола ». И всё же, историки не отвергают «Тайную историю» целиком как абсолютно недостоверный источник, поскольку другие приведённые им данные, в частности, о политической и религиозной деятельности Юстиниана и Феодоры, находят подтверждение в иных доступных текстах, в том числе и в кодексе Юстиниана .

Кроме труда Прокопия, отдельные аспекты жизни Феодоры были описаны в середине VI века одним из её приближённых - епископом Иоанном Эфесским в его сочинениях: «Жития восточных святых » и «Церковная история ».

Деятельность Феодоры в области религии, а особенно её роль в укреплении позиций монофизитов подробно освещена А. В. Карташевым в его труде «Вселенские соборы», а также Шарлем Дилем в его многочисленных трудах по истории Византии. Из современных трудов Феодоре посвящена монография 1999 года итальянских исследователей Стефания Салти и Рената Вентурини «Жизнь Феодоры».

В изобразительном искусстве [ | ]

Императрица Феодора со свитой

Император Юстиниан со свитой

Наиболее знаменитое изображение императрицы Феодоры - мозаика в базилике Сан-Витале в Равенне , уникальное тем, что оно является прижизненным ( -547 годы), а также сохранившимся до наших дней.

Императрица с супругом изображена на двух мозаичных панно, которые располагаются на стенах апсиды . Оба правителя изображены как донаторы , стоящие порознь, они возглавляют две процессии, приносящие дары храму. Оба супруга держат в руках жертвенные литургические сосуды .

В православной иконописи традиции изображения императрицы Феодоры нет (в отличие от весьма популярного сюжета изображения её тезки блаженной императрицы Феодоры , восстановившей в середине